Собака ластилась к плотному, невысокого роста, крепышу с широким круглым лицом и добродушным взглядом.

Правда, сейчас лицо собаковода выражало нетерпение, желание скорее приступить к знакомому и опасному делу.

Получив задачу, саперы, внимательно осматривая дорогу, двинулись вперед. Бронетранспортер за ними. Дувалы высотой в два человеческих роста медленно сходились, делая путь все уже и уже. Вскоре передняя машина уже с трудом вписывалась в повороты, задевая за стены то носом, то кормой. Казалось, что это была самая настоящая ловушка, в которую «духи» заманили нас, чтобы полегче разделаться.

– «Чайка»! Я – «Тридцать восьмой»! Прошел середину кишлака, ничего подозрительного не заметил, – доложил Сапегин. – Дальше дорога расширяется.

– Удвой внимание. Если и ждет нас где-то «сюрприз», то именно на этом участке, – предупредил Калинин.

Прозвучала команда «Вперед», и колонна медленно потянулась в узкую горловину улочки, петляющей меж незатейливых глинобитных жилищ афганцев.

– «Чайка»! Я – «Тридцать восьмой»! – высоко и тревожно зазвучал голос командира разведвзвода. – Собака вышла из строя, воет и трясет головой. Явно «духи» что-то в пыль подсыпали.

– Я – «Чайка», бери саперов на борт, жди подкрепление.

Прошло несколько томительных минут.

– «Чайка»! Я – «Тридцать восьмой»! – снова прозвучал голос офицера. – Нахожусь на окраине, дорога свобо… – Внезапно доклад Сергея прервался на полуслове.

– «Тридцать восьмой»! «Тридцать восьмой»! Что там у вас, отвечайте?

Эфир напряженно молчал.

– Прибавить скорость, – приказал начальник ММГ. Но все уже без его приказа ускорили движение, насколько позволяла стиснутая глинобитной стеной дорога.

– «Чайка», «Чайка»! Я – «Сорок первый»! – раздался в наушниках голос командира машины, следовавшей за головной. – Вышел из-за поворота, вижу «Тридцать восьмой». Сапегин разговаривает с кем-то из афганцев.

Слава Богу, жив! – облегченно выдохнул Калинин.

– «Сорок первый», подойди ближе, узнай, в чем дело. Пусть Сапегин доложит сам.

– «Чайка»! Я – «Тридцать восьмой»! – тут же послышался голос Сапегина. – Чуть не «поймали» мину. Спасибо – женщина выскочила из калитки, вовремя остановила нас.

– Что за женщина, какие мины?

Не дожидаясь ответа, командир вышел из машины и вместе с переводчиком направился к голове колонны.

Машины замедлили движение, и он без труда их обгонял. Вскоре из-за поворота показался головной БТР.

Впереди, под прикрытием пулеметов, в поте лица трудились саперы. На обочине небольшой стопкой возвышались несколько круглых мин в пластмассовой ребристой упаковке. Старший лейтенант Сапегин, пытаясь объясниться с крестьянкой, размахивал руками, что-то изображал ими, но, видно, разговора так и не получилось. Женщину командир увидел, лишь подойдя вплотную к машине. Она выглядывала из перекошенной дверцы, которая закрывала небольшой проход в дувале. По всему было видно, что на дорогу выходить она не собирается…

– Товарищ майор, – увидев командира, торопливо, словно оправдываясь за задержку связи, начал Сапегин, – вот женщина, которая нас спасла.

Из-за дверного проема на них из-под мелкой волосяной сетки паранджи смотрели перепуганные и в то же время решительно блестевшие глаза. Командир с трудом уловил красивые округлые черты лица женщины, очерченные тонкой тканью. Постаревшими от тяжелой повседневной работы, испещренными морщинами руками она пыталась что-то объяснить недогадливым офицерам, повторяя одну и ту же фразу.

– Рафик Леша – ташакур. – После этого сложила руки лодочкой, раскачивая их из стороны в сторону, словно там был ребенок. Потом она крикнула о чем-то во двор, и к калитке опасливо подбежал почерневший на солнце малыш в обтрепанных шароварах и в резиновых потертых шлепанцах на босу ногу. Женщина гладила мальца по голове и о чем-то ласково щебетала.

Калинин ждал объяснения от разведчика.

– Подобрав саперов, как вы сказали, – начал он, – хотел поставить машину на обочине, чтобы обзор был лучше. Едем тихонько, смотрим за отпечатками шин проехавшей раньше машины. Вроде все нормально, и вдруг из калитки выбегает женщина, машет руками и снова прячется за забором. Честно говоря, я сразу не понял, что она хочет. Остановил машину, подошел к калитке. Стоит за дверцей женщина, что-то говорит на своем языке и руками на дорогу показывает. Вся дрожит, но упорно что-то повторяет. Я хотел уже рукой махнуть на нее, вдруг слышу среди ее лепетания «Рафик Леша». Конечно, с акцентом произнесла она эти слова, но я сразу понял, что она хочет нам помочь, если Леху вспомнила. Дал понять ей, что весь во внимании. Она снова начала что-то говорить, показывая на дорогу. Я подозвал сапера, сказал, чтобы тот, прижимаясь к дувалу, шел вдоль дороги вперед и следил за моими сигналами. Когда боец прошел метров десять-пятнадцать и вступил в тень раскидистой урючины, афганка замахала из стороны в сторону рукой. «Надо остановить», – догадался я и подал знак – остановиться. Наладив миноискатель, боец стал медленно обследовать полотно дороги, и вот результат, товарищ майор: вынули ребята уже три мины, вытаскивают четвертую. И что самое интересное, отпечатки протекторов прошедшей перед нами машины не прерывались, видимо, взрыватель многоразовый, такой же, как и в минах, найденных на перевале. Ведь вы помните, там мина взорвалась не под первой, а под третьей машиной.

– Интересно, интересно, – довольный таким оборотом дела, сказал командир и, взглянув на упакованную в паранджу женщину, спросил: – Откуда доктора Лешу знаешь?

Переводчик повторил вопрос на пушту. Женщина глухо, с дрожью в голосе, начала что-то торопливо объяснять.

– Говорит, что доктор Леша спас жизнь двум ее малышам. Это было с полгода назад. От частого недоедания и изнурительной работы в поле ее два мальчика заболели. Она отдала последнюю овцу мулле, но тот, сколько ни взывал к Аллаху, спасти их не смог, сказал, что на все воля Аллаха. Тогда, взяв детей, она отправилась в город. Пришла только к вечеру. От добрых людей узнала, что русский врач принимает больных бесплатно, но тут же стали пугать, что Аллаху противна помощь безбожника. Но она пошла, что ей оставалось делать. К больнице уже подъехали машины, которые сопровождали доктора в лагерь шурави. Так объяснил бедной женщине привратник и показал на доктора, который, сняв халат, направился к машине. Женщина упала перед ним в пыль и, обливаясь слезами, умоляла спасти ее крошек. Доктор поднял ее, сказал, что посмотрит детей. Первым делом распорядился накормить горемычную семью. Устроил детей в больницу и каждый день навещал их, пока те не выздоровели. А сегодня утром пришли с гор вооруженные люди, которые ругали русских, грозились им небесной карой, а потом начали рыть яму посреди дороги, напротив ее урючины, что-то туда положили и зарыли снова. Сделали они это так, что не осталось никаких следов. Пригрозили людям, что сожгут кишлак, если кто-нибудь из них окажет помощь русским.