Жрецы от каждого бога – Даждьбога, Сварога, Волоха и прочих – провели свои ритуальные пляски. Что они делали, Даниле было неинтересно. Потом Добрыня, не как посадник Новгорода, а как дядька князя Владимира, который считался главным жрецом Перуна, поднялся со своего деревянного кресла, поставленного прямо посреди грязищи, и громогласно объявил:

– НАЧАЛИ!

Поединщиков разделяло шагов семь. Данила сделал первый шаг, обычный, второй и вдруг толкнулся обеими ногами, налетел на варяга сверху. Зазвенел меч от удара об металл умбона. Молодцов приземлился в рыхлую землю, устилавшую капище, с упора снова ударил – и ещё, ещё. Бил щитом и мечом, прямо и бесхитростно, лишь бы быстрее. Не давать противнику времени на контратаку. Напор, только вперёд, давить и атаковать.

Евсклик и вправду смешался от этого напора, он вынужден был отступать, обороняясь. Щит его тем временем покрывался всё большими зазубринами. Данила не стремился разрубить его окончательно – по условиям поединка, если у одного из противников сломается щит, его заменят на новый. Всего таких замен может быть три, а у Данилы сил, чтобы порубить ещё один щит, не хватит.

Евслик выдержал град ударов, подстроился под рисунок боя и меньше чем через полминуты провёл контрприем – уколол мечом из-под щита. Хороший удар, скрытый. Данила всё-таки успел его заметить, отбил мечом, крутанулся вокруг себя, уходя под правую руку.

Попутно Молодцов не без удовольствия заметил, что длина его атаки на самую малость, но всё-таки больше, чем длина атаки Евсклика. А это преимущество, которое может оказаться решающим.

Данила перешёл к тактике, которую рекомендовал Воислав: ударил – обошёл. Поначалу атаковал Молодцов всегда вправо, в меч, и сразу обходил противника. Тот вынужден был поворачиваться, но быстро разгадал схему и на третьей-четвёртой атаке закрылся щитом, одновременно пытаясь «поймать» Данилу прямым уколом меча в живот. Молодцов углядел удар, сумел отбить его, но теперь чередовал обходы, прикрывая щитом рукоять меча для маскировки движений, финтить не пытался. Не тот у Евсклика уровень, чтобы попасться на обманку отрока, взявшего меч два месяца назад.

Выполняя всю эту работу в бешеном темпе, Данила начал выдыхаться. Слева по рёбрам потекла тонкая тёплая струйка. Руки, особенно левая, что держала щит, всё больше наливались свинцом. И всё-таки Молодцов отметил, что его враг всё сильнее припадает на левую ногу. Кто знает, если бы не это, может, он уже пронзил бы Данилу насквозь ещё в той, первой, неудавшейся контратаке.

Варяг тоже был не дурак и быстро понял, что время играет не на его стороне. Он перешёл от попыток поймать противника встречным ударом к безоглядному натиску. Данила мигом оценил ситуацию и разорвал дистанцию: тебе надо меня достать, вот и догоняй.

«Не будешь с горячей печи слетать», – злорадно думал Молодцов, а параллельно в его голове рождался план, как одержать победу без пролития крови. Зачем ему убивать варяга на глазах новгородцев и других варягов?

Это была простая рукопашная связка: обманный удар правой рукой, разворот на одной ноге вокруг своей оси и мощнейший удар левой ногой – одним слитным движением. При правильном исполнении противник отлетает метра на три и не проявляет желания продолжить поединок.

У варяга были щит и доспехи, но если его сбить с ног, то вряд ли он поднимется. Во всяком случае, Данила получит решающее преимущество.

Он ударил мечом. Евсклик, как и положено, вскинул щит, но клинок только чиркнул по верхнему краю. Данила толкнулся ногой, крутанулся вокруг себя, и… его левая нога встретила пустоту. Он резко провалился в сторону, едва не упал, сапоги поехали на скользкой земле.

Евсклик на силе воли, на втором дыхании, в общем, каким-то чудом умудрился прыгнуть с двух ног на врага так, чтобы сбить его щитом, зайти сбоку и там уже атаковать. Но вскинутый щит перекрыл варягу обзор. В момент прыжка Данила крутанулся вокруг себя, и Евсклик пролетел мимо.

Мгновение замешательства, оценка ситуации. Евсклик развернулся, взмахнул мечом – и тут его подвела выучка. Его приучили бить в первую очередь по ногам, обычно прикрытым только кожаными штанами, и молодой варяг ударил понизу. Если бы он махнул в корпус или голову, Данила, едва не севший на шпагат, скорее всего, рухнул бы навзничь. Но Молодцов поймал летевший в его голень клинок на щит. Сам же неимоверным усилием оттолкнулся от земли, на предельном напряжении выставил меч вперёд, во врага. И достал.

Лишние сантиметры атаки сделали своё дело. Закруглённое лезвие Данилова клинка коснулось скулы варяга и вспороло кожу. Кровь потекла, глаз не залила, но это стало ещё одним преимуществом Молодцова.

Евсклик отпрыгнул, присел на раненую конечность, встряхнул головой, прямо как бык.

«Сейчас полезет», – решил Данила и отскочил, не желая принимать на себя дикую отчаянную атаку.

Варяг его не достал, довернул корпус, махнул щитом. Молодцов опять ушёл, но встречным хлёстом снёс всю верхнюю половину щита.

Евсклик сбросил обрубок. Данила сделал то же самое. Ему хотелось быстрее покончить со всем, да и раненая рука подводила, щит становился всё большей обузой. Варяг смотрел всё так же гневно, боевой запал у него не пропал, но вот силы уходили вместе с кровью, которая щедро смачивала штанину.

Молодцов снова налетел на врага с прыжка. Варяг ушёл в сторону, но недостаточно быстро. Данила легко сбил его укол, ударил сам: поверху, понизу. Снова вверх, с двух рук, на силу и скорость. Евсклик встретил его удар. Их клинки скрестились над головами, как в киношном боевике. И Данила пнул варяга в бедро, то самое – с раной от стрелы.

Евсклик упал как подкошенный, попытался встать, но Молодцов наступил на меч.

– Если ты пришёл, чтобы покормить Перуна, – прошептал он, – то сегодня твой бог останется голодным. И не считай мою милость за слабость: я не боюсь ни тебя, ни Перуна. И лучше бы тебе со злом больше мне не встречаться.

Выпрямившись во весь рост, Данила крикнул:

– Боги выбрали победителя.

И спокойно направился к своим друзьям.

Собравшиеся на капище выглядели растерянными. Кое-кто даже скрипел зубами, злясь на дерзкое поведение чужака. И лишь двое в этой толпе прятали улыбку: варяг Воислав и посадник Добрыня.

Последний вынес судебный приговор – виру, которую следует выплатить Евсклику за вред, причинённый Путяте.

Данилу приняли в горячие объятья друзья-обережники. Оторвали от земли, подбросили на руках – раз, другой, третий… Данила с радостью принимал поздравления, но настоящих эмоций пока не испытывал. Все они остались там, на поле битвы. Внутри – лишь звенящая пустота.

Он ещё не знал, что по праву победителя ему принадлежит всё, что находилось на Евсклике во время боя. В том числе и меч.

Начало мая, весна. Ручьи напитали реки водой, а те затопили пороги и волоки. Данила и весь отряд обережных плыли вниз по Волхову на корабле – вроде бы своём, но не совсем. Это была грубо сделанная однодеревка, которую в Киеве пустят на дрова. С ним была женщина, которую он мог назвать своей, но не до конца. Вроде как и не его она, но и не общая уж точно!