и уткнулся в убитого мной викинга. Руки наткнулись на надежду, в этот раз надежда выглядела как рукоятка ножа. Но этот чёртов Брюс Ли грохнет меня и с ножом. Так, что у меня есть только один шанс, чтобы выжить. Бить в корпус или в голову бесполезно, слишком далеко, он меня перехватит. Нож хороший, колдстиловский рекон танто, достаточно длинный, но всё равно, скорость реакции у этого бойца выше моей, а следовательно, бить нужно по тому что ближе — рукам или ногам. Убить не убью, но боеспособность понижу сильно.

Я встал. В правой руке обратным хватом был скрыт нож. Встряхнул головой и продемонстрировал пригласительный жест сопернику левой рукой. Правда, поднимать левую руку было очень тяжело и больно. Джеки Чан новоземельного разлива не заставил себя долго ждать и рванул ко мне на первой космической скорости. Первый же его удар был нацелен в солнечное сплетение, а учитывая скорость и силу его рук, он бы меня убил нафиг. Но я смог подставить пресс под удар, всё равно больно, но не смертельно и резким движением руки я рассёк ему бицепс на правой руке. Прорезал конкретно! До кости! На отходе я получил ногой в грудь с разворота, но что-то такое я ожидал, потому перекувырнулся через спину и опять встал. Спину, ноги, шею руки прострелило болью. Из спины как будто на живую позвонки начали вынимать. Раскалёнными клещами. Боль жуткая, я держался из последних сил, чтобы не завопить от боли, по щекам текли слезы застилая взгляд, рот был заполнен кровью, я даже уже не чувствовал её столь привычный за этот бой вкус, так, чувствовал как с подбородка спускалась на грудь красная дорожка.

Мы стояли друг напротив друга и смотрели. Каждый понимал, что теперь шансы пятьдесят на пятьдесят. Но если до этого был шанс закончить бой без жертв, пусть покалеченными, но живыми, то теперь один из нас точно умрёт. У него по руке лился водопад крови, не вижу цвет, но судя по его спокойствию, артерию не задел, у меня такой же водопад лился по лицу уже из трёх больших рассечений, губы у меня были разбиты в хлам, нос не дышал, левая рука весела плетью, грудь и пресс представляли собой сплошной кровавый синяк пояснице становилось всё хуже, боль от неё уже накрывала сознание кровавым туманом, но я перехватил нож в боевое положение, давая понять, что готов продолжать.

Внезапно он выпрямился, сложил руки по швам и поклонился.

— Меня зовут Канат — произнёс он не громко по-русски. Я посмотрел на него пристально и уронил нож.

— Игорь — я попытался повторить его движение, но не получилось, видимо, кроме всего прочего он мне спину серьёзно повредил. От адского прострела боли в ноге и пояснице одновременно я согнулся и упал на колено. Дышать было тяжело и больно. Рёбра, вроде не сломаны, но воздух не хочет входить в ушибленные лёгкие. По ходу он меня-таки убил. Потому, что у меня в глазах темнеет и сердце даёт сбои. Что-то мне плохо становится. Я завалился на бок. Тут ко мне подошёл Канат, перевязывая оторванным рукавом футболки разрезанную руку.

— Мне бы в больницу — прохрипел я.

— Лучше в Клинику — сказал мой соперник и достал левой рукой телефон. По-русски, как и по-английски он говорил изумительно чисто. Но, моё сознание начало теряться, так, что разговор Каната с Клиникой я не понял, вернее отдельные слова понимал, а вот в предложения в голове их составить не мог. Всё моё сознание было сосредоточено на том, чтобы удержаться в реальности, а не вырубиться. Одно слово крутилось в голове «клиника»…

Через секунду, или через год за нами приехала скорая и увезла куда-то в сторону окраины города. Санитаров и врачей скорой не смутили ни трупы, ни перевёрнутая машина. Им вообще было на всё плевать. Они загрузили меня в утробу и рванули. Загрузили аккуратно, но быстро и без особых расшаркиваний. Канат зашёл в машину сам. Тронулись. Пока ехали мне надели маску и я отрубился.

В себя я пришёл в не большой больничной палате рассчитанной на четверых. Но сейчас тут было двое, как не сложно догадаться я и Канат. Что за имя такое дурацкое? Рядом с койкой сидел врач, ну судя по белоснежному халату и статоскопу.

— Добрый вечер — прохрипел я. Дышать было очень тяжело.

— Не говорите. Только кивайте, да или нет. Вы поняли? — что тут не понятного. Я кивнул.

— Хорошо. Значит так, мистер Са-ма-ха-ва-лофф. Позвольте представиться, меня зовут доктор Кокс, вкратце опишу сложившуюся ситуацию — у Вашего друга дела обстоят нормально, его руку мы за сутки восстановим полностью, по мелочи само заживёт, а вот с вами сложнее. Пока вы отсутствовали мы провели быстрое обследование. Я уж не знаю под какой грузовик вы попали, но вам нужна комплексная процедура. У вас множественные сильнейшие ушибы. Отбиты оба лёгких, растяжения, повреждение позвоночника в поясничном отделе, скорее всего тоже ушиб, но возможно и нет, я не говорю о прочих радостях, кроме всего прочего практически разорвана дельтовидная мышца на левой руке. Вашему коллеге лечение обойдётся в десять тысяч, вам же, минимум в тридцать. Я повернул голову и увидел, что правая рука Каната заключена в какой-то массивный прибор и к нему тянется аж четыре капельницы.

— У меня есть эти деньги. Начинайте лечение — я просипел, еле выговаривая слова. В конце-концов у меня несколько миллионов в банке. Хотя цена лечения в две годовых не самых маленьких зарплаты это круто. С другой стороны могло быть и хуже.

— Хорошо. Тогда я Вам сейчас вкратце опишу, что с Вами будут делать. Сейчас к вам придёт медсестра и поставит два катетера. В один пойдёт питательный раствор в очень больших количествах и набор веществ выделенных из одного фрукта произрастающего в дельте реки Амазонки, во вторую пойдёт наш раствор для регенерации из чего он сделан Вам знать не надо. Кроме него вам также будут вливаться ударные дозы адаптированного для наших нужд доксорубицина.

Я поднял бровь.

— Это же препарат для химиотерапии — мой возмущённый голос был тише шёпота, но я попытался вложить в него всё моё негодование.

— Да. Он. Вернее один из. Как раз с целью предотвращения образования раковых клеток в процессе регенерации его и будем вводить — врач сделал какие-то пометки в своей планшетке.

— А у меня волосы не выпадут? — он посмотрел на мой трёхмиллиметровый ёжик и усмехнулся.

— Могут. Но это маловероятно. Всё.