Только видела настороженные взгляды, когда родственники приезжали, а я уже стою с огромным животом.

Со вторым ребенком, Линой, и вовсе смешно было. Вроде и можно было обвинить меня в измене мужу. Только когда? Со мной постоянно был Максим, свободное время у меня было только в уборной, когда я засыпала в ванной. В общем, родственники никак меня-изменщицу поймать не могли. И в конце концов успокоились, особенно когда я вручила деду внука. Король Бескрайних земель тогда окончательно проникся тем, что держал на руках свою кровиночку.

Хотя бы Элизабет верила нам. Она мне даже по секрету шепнула, что на отборе специально брата ко мне подталкивала, и прожужжала ему весь мозг, когда я исчезла из замка Верджила.

— Дайте только нам хотя бы часик друг на друга — взмолилась я, глядя на наших малышей.

Те тихо спали после дневного кормления.

Королева, немного лишившаяся шерсти, лежала рядом с Максимом, лениво глядя на нас. Дети ее просто обскубали, пока гладили, но она совсем не была против и стойко терпела ни разу никого не поцарапав. Я первое время забирала у них кошку, но та все равно возвращалась к ним. На удивление, рядом с ней они спали — успокаивала она их так, как вибрирующая мурлыка. Радовало, что у малышей не было на нее аллергии.

— Мы их возьмем? — шепнул муж мне на ухо, а я покачала головой.

Моя задумка не касалась малышей. Или по крайней мере, пока они не подрастут.

Муж помог надеть зимний темно-синий плащик с мехом. Я еще надела теплую обувку и взяла меховые перчатки.

Мы выбежали на улицу в лютый мороз, который тут же заставил покраснеть наши лица. Снега по колено, и лишь небольшая вытоптанная тропа шла от входа в замок к воротам. Что-то сомневаюсь, что их можно будет открыт в ближайшее время, а значит, нас никто не побеспокоит в ближайшее время.

Я тут же ощутила все прелести холода, маленькими иголочками впившегося в мое лицо.

— И в чем интерес на холоде? — спросил муж, кутаясь в свой плащ. — Может, мы тоже поспали бы.

Он хмуро посмотрел на засыпанный сад. В этом я с ним согласна, но так хотелось немного снежной сказки.

Снежинки оседали на его волосах, придавая легкую седину. А одна даже умудрилась упасть на нос.

— Нам нужна снежная баба, — восторженно сказала я.

— Кто? — Костя недоуменно уставился на меня.

— Ай, дракон ты неопытный, — я махнула рукой.

Я скатала снежок и бросила его в дерево, оставляя белый след.

— Попробуй, — сказала я.

Костя также скатал снежок, и тоже бросил туда же. Дерево покачнулось, чуть не упав. И тут я поняла, что он со мной очень нежно обращается.

Что ж в снежки с ним лучше не играть.

— Это и есть снежная баба?

— Нет. Нам надо скатать три мяча. Один большой, другой поменьше и еще один маленький.

— Хорошо, — протянул мужчина. — А на сколько большой?

— Ну как мой живот будет через восемь месяцев, — уставилась я на него.

Мужчина меня понял, и мы вместе начали катать. Смеялись, ругались и все-таки сделали первый шар, торжественно вставший возле чуть не поваленного дерева.

— Катай второй, — скомандовала я, снимая перчатки.

Растерла замерзшие щеки, глядя как сероглазка скатывает второй. Он посмотрел на меня.

— Замерзла? — спросил он, бросив свое занятие.

Подошел ко мне и взял мои руки в свои, подышал на них теплым дыханием.

— Нет, не замерзла, — ответила ему. — Просто это так волшебно. Я раньше таким с сестрой занималась. Мы тоже кидались снежками, катали снежных баб.

— Ты скучаешь по тому миру? — спросил он.

— Да, я никогда не перестану вспоминать их, но мой дом здесь, — ответила я, прижавшись к нему. — Ты моя новая семья.

Сероглазка сжал меня в крепких объятьях.

— У нас праздник был каждый год — новый год. Это когда год сменяется другим. У нас люди его праздновали. Резали салаты, украшали елки — это вечнозеленые деревья, в разноцветные шарики и дождики. А ровно в полночь можно было загадать желание.

Кажется, в Двушке появится новый праздник. Маги будут рады.

— У нас вечнозеленых нет, — нахмурился сероглазка.

— В этом мире есть кактусы, — уточнила я.

— Кактусы точно есть, но растут не у нас. Можно будет заказать их из других королевств, — вспыхнул идеей муж. — Украшения сможешь придумать?

— Да, — я чуть в ладоши не захлопала, но вовремя остановилась.

После рождения детей появилась привычка лишний раз не шуметь. Вот так, вдвоем думается проще.

Мы долепили снежную бабу. Я даже ей снежный нос сделала, больше напоминающий кое-что неприличное. Костя только головой покачал на мое дурачество.

Нашла парочку веток, и поставила их как руки среднему шару снега. Повезло, что снег был твердым, долго будет держаться.

— Думаю, пора, — сказал Костя, посмотрев на окна.

— Не хочу, — простонала я.

— Ты замерзнешь, — сказал он, обнимая меня. — Заболеешь, а нам нельзя болеть.

— Когда я еще так подурачусь, и почувствую себя ребенком? — спросила его, втягивая его запах, смешанный с морозом. — Вот сейчас вернемся, а там опять королевские дела, плачущие дети.

— Они плачут, потому что они маленькие и беззащитные, они хотят, чтобы мама и папа были рядом, — ответил он.

Я с ужасом посмотрела на него. Если он еще и детский язык понимает.

— Катя, у меня четверо младших братьев и сестра. В свое время я это все пережил. Особенно, когда отец заходил в комнату, они тут же становились тихими.

— Ладно, пошли в замок, — ответила я, карикатурно надувшись, за что меня ущипнули за попу.

Дети проснулись, истошно сообщая всему замку, что им нужны их родители. Няни пытались тех убаюкать, но как только мы с сероглазкой взяли их на руки они успокоились.

— А еще в эти праздничные дни, — продолжила я о празднике, — детям кладут подарки под елку, а они потом открывают их. И еще родители переодеваются в снегурочку и деда мороза.

— То есть мы будем переодеваться?

— Ну, можем и не мы. У нас маги в похожих одеждах ходят.

— Ох, я надеюсь, наши дети подарят нам хоть пару спокойных ночей, — сероглазка чмокнул Лину в носик. — А потом мы им подарки под кактусы будем складывать.

Я счастливо улыбнулась, глядя на свою семью. Мне вспомнился тот мужчина, благодаря которому я сюда попала. Я так надеюсь, что он тоже найдет свое счастье. Потому что я свое нашла.

— Кстати, а может дедушка согласится стать Дед морозом? — спросила я у любимого.