— Куда они ходили и зачем?

— Они? Кто? — спросил Житников, для которого все это было полной неожиданностью.

— Ты не спеши, — снова попросил Плюснин. — Тебе жизнь надоела, что ли?

— Корсаков куда-то ходил и что-то там нашел.

— Что?

Житников вдруг ощутил, что неимоверно устал. Им овладело равнодушие.

— Послушай, генерал, ты ошибаешься. Я от тебя ничего не скрываю.

— Не скрываешь? Это хорошо. Тогда — отвечай на вопросы.

Бессмысленный разговор, когда Плюснин задавал вопросы, суть которых Житников никак не мог понять, продолжался еще около получаса.

Потом Житникова подняли с пола, снова спеленали в кресле. В комнату вошел человек в белом халате. Он подошел к Житникову, толкая впереди тот самый столик, который был покрыт какой-то тканью.

Голос у него был низкий и бархатный, глаза — внимательные, понимающие. Ох, и любят его, наверное, бабы!

— Вот, Алексей Петрович, сейчас мы с вами будем общаться, — этим самым красивым голосом проговорил незнакомец. — Правда, меня к данному процессу привлекают, когда нормальные доводы уже испробованы и исчерпаны. Представьте себе, мои услуги оплачиваются по очень высокому тарифу, а накоплений у меня нет. Знаете, почему? Все деньги уходят на восстановление моего собственного психического здоровья! Первое время спать не мог, поверьте! Вот, смотрите, Алексей Петрович!

И он откинул ткань со столика, открывая лежащий там набор предметов, которые, наверное, больше подходили бы к кабинету стоматолога.

— Вот, например, очень легкое средство. Вы останетесь в сознании, будете себя контролировать, но чуть-чуть расслабитесь.

Спустя несколько минут «врач» разочарованно вздохнул:

— Хм, странно. А мне вы показались интеллигентным человеком с богатым воображением. Увы, придется перейти к другим средствам.

Сейчас станут пытать, понял Житников. Он хотел закричать, объяснить Плюснину, что происходит чудовищная ошибка, но ощутил какое-то странное и сильное жжение в груди. Потом сперло дыхание, легкие словно закаменели — стали жесткими и тяжелыми. Такими тяжелыми, что устремились куда-то вниз, таща за собой и его, Алексея Житникова…

Вода на кухне Ани Дымшиц продолжала журчать, а музыка грохотать. Сама Аня слегка успокоилась.

— Я ждала звонка Алеши. Сначала не волновалась. Даже обрадовалась, съездила в магазин, накупила всего, чтобы можно было и ночью перекусить и позавтракать. Часа в четыре позвонил Сергей. Сказал, что он внизу, у подъезда, и хочет со мной срочно поговорить.

Аня опять заплакала, и снова по-настоящему.

…Плюснин был пьян, очень пьян. Едва пришла Дымшиц, он выставил водителя из машины, долго молчал. Было видно, что он решает какую-то задачу, перебирая разные варианты. Наконец решился:

— Аня, мне нужна твоя помощь. Очень нужна.

Дымшиц сидела не шелохнувшись, чувствуя, как ее заполняет страх.

Плюснин вытащил из кармана фляжку, отхлебнул из нее, хотя воздух в салоне был пропитан густым ароматом спиртного.

— В общем, слушай. Мы с Алексеем поругались. Ты знаешь, что он многое от меня скрывал, не отдавал те результаты, за которые я уже заплатил. Знаешь ведь?

Анна кивнула только для того, чтобы не сидеть неподвижно.

— Мы оба были несколько … нервозны, неадекватны… Начали кричать друг на друга. Нет, нет, — перебил он сам себя, — ты не думай, никакой драки не было. Ну, может, пару раз стукнули друг друга, но это … так…

Анна представила эту картину: Житников, который давно забыл, что такое физическая нагрузка, и Плюснин, который еще может побить не одного молодого парня. И ей стало еще страшнее. Она подумала, что и ей самой еще предстоит выйти из этой машины.

Плюснин молчал, и молчание становилось путающим.

— В общем, он вдруг упал. Я позвал врача, но помочь уже ничем нельзя было.

У Плюснина вдруг застучали зубы. Если бы кто-то сказал Ане о таком, она бы не поверила. Генерал Плюснин был на грани истерики.

— Аня, меня обвинят в убийстве, и я ничего не докажу. Поверь, я не убивал, не убивал! Мы просто ругались. Может быть, я сказал что-то, чего не следовало говорить, может быть. Наверное, я его предупреждал… Не помню … Но я не угрожал ему и я его не убивал!

Последние слова он выкрикивал, и слюна летела во все стороны. Потом замолк и сразу сник, будто из него выпустили воздух.

Молчали долго.

— Аня, мне нужна твоя помощь, — проговорил Плюснин трезвым голосом. — Ты ведь знаешь, где его дача, и как на нее попасть?

…Житникова отвезли на его дачу, но Аня его не видела. Она вместе с Плюсниным сидела в машине.

На следующий день к ним в офис явилась милиция. Соседи сообщили, что ночью кто-то приезжал на дачу к Житникову, а утром и ворота, и двери домика оказались открытыми. Участковый в сопровождении соседей заглянул и сразу же вызвал уголовку и «скорую»…

Аня уже овладела собой, рассказывала сухо, но подробно и образно.

— В общем, Алеша был избит, исколот, в крови нашли какие-то препараты, подавляющие волю. Я сразу же метнулась к Сергею, он признался, что он был в безвыходном положении, и без моей помощи ему бы не выбраться. А сейчас мне никак не доказать, что я не была соучастницей!

Она встала, подошла к холодильнику, повернулась к Корсакову:

— Вот, такие дела, Игорь, милый. Ты мне можешь верить или не верить, но я сейчас тебе говорю честно и без подсказок. Я знаю, что ты нашел материалы, с которых все и началось. Не спрашиваю, кому ты их хочешь отдать, но прошу: отдай все Плюснину! Он предлагает большие деньги, готов дать любые гарантии. Он готов даже произвести обмен где-нибудь за границей, чтобы мы были в безопасности.

— «Мы»?

Анна посмотрела на него, и взгляд ее был грустный и пустой.

— Я устала, Игорь, и хочу отсюда уехать. Плюснин предлагает за бумаги, которые ты нашел, пятьсот тысяч евро.

Она сделала паузу. Видимо, тут, по сценарию, Корсаков должен был хоть как-то выразить свое отношение к происходящему. Скорее всего — возмутиться размерами оплаты и тем самым выдать себя с головой. Но Корсаков молчал, всем видом показывая, что слушает и готов слушать дальше.

Аня перешла к следующей части:

— Или у тебя есть более выгодное предложение?

Ага! Ну, теперь все ясно. Аня считает, что перешла на иной уровень. На тот, где принимают решения, откуда управляют хотя бы частью этого громадного мира.

— Ты делаешь мне официальное предложение?

— А ты готов на мне жениться? — усмехнулась Аня.

Корсаков, не спеша, закурил, подошел к ней, провел ладонью по бедру от колена к талии, приподнимая халатик: