Ее охранял пограничный полк. Приказом Наркома внутренних дел от 20 ноября 1942 года полк был сформирован в г. Бабушкине в бывших казармах Московского военно-технического училища войск НКВД (ныне Московский военный институт ФСБ). В полк отбирались лучшие из лучших. Командиром полка был назначен Герой Советского Союза полковник Н. Кайманов, заместителями командира также Герои Советского Союза – подполковник Н. Руденко и капитан И. Чернопятко. 36 военнослужащих были награждены правительственными наградами. Полк формировался не только лучшими, но и свежими, не уставшими в боях силами. Из общего числа военнослужащих (более одной тысячи личного состава полка) только 327 бойцов прибыло с фронтов. Это, в свою очередь, потребовало проведения боевых стажировок в действующей армии, которые проходили с февраля по октябрь 1943 года на Западном фронте. Всего боевую стажировку прошло 153 снайпера и стрелка.

7 октября 1943 года двумя железнодорожными эшелонами полк убыл со станции Мытищи. Полк двигался быстро, практически без остановок, и на шестой день, 12 октября, прибыл в пограничный город Астара. Здесь и началась работа, знаменующая начало тегеранского периода службы полка.

Условия были жестокие, порой чрезвычайные. У всех военнослужащих были изъяты деньги, часы, партийные, комсомольские и личные документы. Ежедневно проводились беседы, политзанятия с разъяснениями особенностей задач, функций и поведения военнослужащих полка при выполнении ими столь важной политической задачи.

Предстоял нелегкий путь к Тегерану. Иранские горные дороги оказались довольно сложными. Начались дожди. Для транспортировки полка подготовили 75 машин Совирантранса.

До Тегерана полк добирался двумя колоннами машин в соответствии со строгим графиком движения, согласно которому крупные города и населенные пункты он должен был проходить в темное время суток и прибыть в Тегеран после двух часов ночи третьего дня движения. Первая колонна машин уложилась в график и прибыла в Тегеран в 3 часа ночи 17 октября. Машины второй колонны, загруженные боеприпасами и орудиями, не смогли выдержать скорость 30 км/ч и отстали. Кроме того, ночью произошло два столкновения с машинами Совирантранса, после чего обе поврежденные машины были оставлены в советском гарнизоне в г. Решт. Совершившие наезд водители Совирантранса под покровом ночи на большой скорости скрылись, и задержать их не удалось. Так, из-за всех передряг вторая колонна машин опоздала на 5 часов и прибыла в Тегеран в 8 часов утра 18 октября.

В Тегеране полк разместился в военном городке 182 горно-стрелкового полка и начал обустраиваться, став со временем основным плацдармом советских войск в Тегеране. Не случайно в целом ряде документов командир полка полковник Кайманов ставит свою подпись как «командир гарнизона советских войск в Тегеране».

По воспоминаниям ветеранов-пограничников и всех, кто его знал, Никита Фадеевич был человеком спокойным, уравновешенным, но твердым. Он никогда не повышал голоса, дисциплинарные взыскания на подчиненных накладывал лишь в крайних случаях. Кайманов считал, что пограничников надо воспитывать в духе сознательного выполнения своих обязанностей. И всегда следовал этому правилу.

Следует отметить, что Иран был основательно очищен от гитлеровской агентуры, но секретные службы Германии продолжали свою подрывную работу. Перед немецким шпионским центром в Иране была поставлена задача нарушать коммуникации между странами Персидского залива и СССР, по которым США и Великобритания поставляли вооружение и снаряжение для Красной армии.

На севере Ирана под видом муллы работал бывший германский генеральный консул в Тавризе – агент Юлиус Шульце. В районе Тегерана орудовал резидент гестапо Майер, маскировавшийся под могильщика на армянском кладбище. Иранское правительство приняло меры в отношении группы Майера, и некоторые ее члены были высланы из страны, но его агенты еще скрывались в Тегеране.

Служебно-оперативная деятельность полка началась с разработки плана рекогносцировки города, согласно которому в ведение полка входила охрана советского государства, консульства, торгпредства, комендатуры, дворца шаха, почты, телеграфа, военных складов, аэродрома, дорог и других советских и иранских объектов. В первые же дни были составлены схемы, маршруты постов по городу и в окрестностях Тегерана.

Первоначально предполагалось установить 40 постов внутри города, но затем были разработаны схемы, предусматривающие 100 постов по 2–3 бойца в каждом. Только для охраны города помимо основного контингента было создано три взвода резерва. Одним словом, пограничники «на каждом шагу».

25 ноября 105 лучших из лучших бойцов были назначены в почетный караул. Вошел в эту команду и взвод музыкантов, который в более поздних документах называется джаз-оркестром.

На охрану посольства выступила 4-я стрелковая рота в количестве 120 лучших стрелков.

28 ноября, в первый день переговоров, был определен состав саперной роты, которая должна была нести службу по городу. На следующий день вышел документ, согласно которому формировались экипажи водителей «Виллисов» и мотоциклов для сопровождения членов правительства на визиты. Как свидетельствуют архивные документы, полк был очень хорошо оснащен транспортом. Помимо 6 легковых «Виллисов» и 4 М-1 в полку было 80 «Фордов» полуторатонников, 22 ЗИСа трехтонника, 22 танка Т-34, а также около 30 ГАЗов и мотоциклов. Приказом командира полка каждая машина закреплялась за отдельным водителем, с тем чтобы повысить ответственность, обеспечить эксплуатацию, уход и сбережение транспорта.

Строжайшим образом охранялся аэродром особого назначения, куда прибывали делегации трех великих держав. Зоной усиленного внимания являлась трасса, соединяющая посольство и аэродром. 1 декабря, в последний день конференции, когда делегации стали разъезжаться, были внесены изменения в состав охраны трассы.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что за каждый день конференции командиры всех подразделений полка предоставляли отчеты о политико-моральном состоянии личного состава. Как свидетельствуют документы, в течение всего периода международных переговоров воинская дисциплина в полку была на высшем уровне.

В целом анализ документов 131 мотострелкового полка дает довольно мирную картину событий во время Тегеранской конференции. Архивные документы показывают, что никаких боевых действий ни в дни переговоров, ни в последующий период на территории Ирана 131-й мотострелковый полк не вел. Главной его задачей после конференции до момента расформирования в октябре 1945 года была охрана советских объектов в Тегеране.

Сын одного из ближайших соратников Сталина Лаврентия Берии Серго, долгие годы носивший имя Сергея Алексеевича Гегечкори, был радистом разведгруппы за пределами СССР. В своей книге об отце «Мой отец – Лаврентий Берия» рассказал немало о минувшей эпохе. Конечно, в этой книге немало вранья, мифов. Например, «одним из тех, кто поддерживал связь с моим отцом, был Рихард Зорге, которому много лет спустя было присвоено звание Героя Советского Союза» и «…Зорге не признал себя советским разведчиком…» (признал. – Авт.) «Мой отец Лаврентий Берия был убит 26 июня 1953 года в городе Москве без суда и следствия».