Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Беги, — крикнул я, с ужасом ожидая, что тварь сейчас раздавит её головой. Ленка, однако, не стала корчить из себя героиню, и немедленно прыгнула в сторону, оставив меч в червяке.
Сын Камня замер, низко гудя. Затем Ленкин меч вывалился из него, и звякнув, упал на землю. Гудение быстро стихло, а затем по гигантскому туловищу покатилась тёмная волна гаснущих структур. Мы стояли молча и разинув рот смотрели, как вслед за тёмной волной огромное туловище твари просто растворяется в воздухе. Наконец, от червяка не осталось и следа, как будто его никогда и не было. Об эпической битве напоминали лишь валяющийся на полу меч, да выпавшая из гиганта небольшая кучка каких-то камешков.
— Что у вас за проблема-то с ним была? — спросил я Алину, просто для того, чтобы что-то сказать. Руки у меня заметно тряслись.
— На него никакие воздействия Силой, как бы это сказать, не воздействуют, — механически ответила Алина, не сводя глаз с места, где только что бушевало огромное чудовище.
— Это тварь Силы, — добавила Драгана. — На него Сила просто не действует, потому что он сам концентрат Силы. Всё же нам здорово повезло, Кеннер, что ты тогда подумал про мечи. Грустно признавать, что студент оказался умней нас, но это факт, увы.
— Страшно было, — незатейливо пожаловалась Ленка и шагнула было к лежащему на полу мечу.
В этот момент реальность вздрогнула вновь, и прямо в воздухе начали загораться цепочки структур. Поле Силы начало сгущаться вокруг них, как вокруг скелета, и буквально через десяток секунд Сын Камня снова был совершенно невредим. Мы стояли в шоке, не пытаясь как-то отреагировать, и лишь наблюдали в полном оцепенении возрождение чудовища.
Сын Камня победно загудел и стремительно метнулся прямо к стоявшему немного в стороне крысу. Я слегка прикрыл глаза, ожидая фонтана крови, но ничего подобного не произошло. Прямо перед крысом червяк немыслимым образом изогнулся, обошёл его и ударил пастью в стену. Посыпались камни, пол задрожал, и червяк, судорожно сокращаясь, начал быстро втягиваться в камень. Через полминуты о нём напоминали лишь лежащие рядом на полу меч и кучка камешков, два новых прохода, да доносившееся издалека гуденье.
Мы стояли в полном ошеломлении, не зная, что сказать или сделать. Я так и держал в руке меч, совершенно о нём забыв.
— Ты очень умный, Вкусный Чужак, — крыс послал мне мысль, окрашенную восхищением. — Ты сразу понял, как добыть из Сына Камня красивые камешки. И ты очень сильный — ни у кого другого это не получилось бы.
Я бы почувствовал себя польщённым, но меня никак не оставляло ощущение, что здесь что-то не так.
— Твоя самка очень храбрая, — продолжал восхищаться крыс. — Если бы она была нашего вида, за неё дали бы не меньше трёх штук круглой еды.
Я, пожалуй, не стану сообщать Ленке, что она стоит в три раза дороже крысиной самки. Если слишком часто баловать женщину неумеренными комплиментами, она может и возгордиться.
— А скажи мне, Зоркий Нос, — прервал я поток восхвалений, — так значит, это и был Сын Камня? Что он вообще делает?
— Он открывает новые проходы и иногда закрывает старые, — ответил крыс. — Ещё он роняет красивые камешки, которые любят самки, только очень редко. Ты первый придумал, как заставить его выронить сразу много.
— Ты его совсем не боялся, — заметил я.
— Он неопасен, — ответил крыс. — Если встать у него на пути, он всегда уклоняется.
— Дамы, я поздравляю всех с великой победой, — объявил я. — Представьте себе банду тупых дикарей, которая героически напала на паровоз и победила его в упорной битве. Продырявила ему бак, или оторвала колесо, или ещё как-нибудь. Так вот, это мы и есть.
Дамы смотрели на меня с недоумением, и я пересказал им полученную информацию.
— И теперь наш проводник считает нас тупыми дикарями? — уточнила Алина.
— Нет, он восхищается нашим умом. Он считает, что мы придумали способ, как заставить Сына Камня выронить сатураты. Это простая и понятная версия, и пусть она такой и останется. Он верит, что мы умные и хитрые, и я не собираюсь ему объяснять, что мы всего лишь ловко такими прикидываемся.
— Ну значит, всё в порядке, — пожала плечами Алина. — Мы то, чем нас считает общество, пусть даже это крысиное общество. Давай лучше посмотрим, что же такое мы так умно и хитро добыли. Точнее, вы с Леной добыли.
— Мы с Леной за славой не гонимся, мы тут все показали себя умными, — улыбнулся ей я.
Небольшая кучка камней, выпавших из червяка-переростка, выглядела довольно необычно. Камни были идеально круглой формы и примерно одинакового размера. Они не были прозрачными, как те редкие сатураты — цвет их был скорее молочно-белый с небольшим оттенком. Оттенок трудно было уловить — он казался всё время разным, а может, он и в самом деле постоянно менялся. Внутри камней крутились какие-то причудливые вихри, которые непрерывно меняли форму и цвет. Но самым удивительным было то, что эти вихри были прекрасно видны несмотря на то, что камни были совершенно непрозрачными.
— Симпатичные камешки, — сказала Ленка, пристально разглядывая один из них. — Из них можно сделать потрясающие бусики. Интересно, их можно просверлить?
Драгана с Алиной уставились на неё, как на клиническую идиотку, полностью потеряв дар речи.
— Да шутит она, шутит, — устало сказал я. — Что вы в самом деле — шуток не понимаете? Но вообще-то и в самом деле интересно, куда их можно приспособить. Я, кстати, спросил про них крыса — он ожидаемо ничего толкового сказать не сумел. Сообщил только, что они очень редкие, и если бы у крыс были в наличии такие камни, то менялись бы они только на ножи, и никак иначе.
— Мы таких никогда не видели, — сказала Гана. — Кеннер, я требую, чтобы ты ничего не пытался делать со своей долей, пока наши специалисты не разберутся с их свойствами. Это может быть очень опасным, понимаешь? И никому их не показывай, по крайней мере, пока не получишь разрешение от Круга. Ты понял? Имей в виду, я сейчас говорю очень серьёзно.
— Понял, — кивнул я. — Обещаю не показывать их без разрешения никому, кроме членов семьи, и не использовать их, пока не узнаю достаточно про их свойства.
— Не совсем та формулировка, которую я хотела бы услышать, — недовольно сказала Драгана, поморщившись, — но удовлетворюсь пока ей. Знаешь, Кеннер, ты мне больше нравишься, когда ведёшь себя как обычный молодой
