Тогда будущий герцог и не надеялся стать повелителем Архипелага. Перед его наследованием стояли два старших брата, крепких и умных, достойных заменить их отца – герцога Николо Санудо. К тому же страшное уродство, лишившее Джованни возможности иметь собственных наследников, еще более удаляло его от престола отца, передавая старшинство еще одному, младшему за ним брату. Так что, не имея никаких шансов на престолонаследие, оставалось попытать счастье на чужбине, где можно было добыть славу и золото мечом и яростью.

Таким местом были земли литовцев и русичей, с которыми в непрерывной войне находился могучий Тевтонский орден. В его рядах, на правах «гостя ордена[110]», Джованни Санудо рассчитывал добиться славы и богатства, а возможно и клочка земли, на котором можно будет возвести собственный замок.

Путь к побережью Балтийского моря Джованни Санудо выбрал долгий и опасный – через земли многих государств, удлинив его еще отклонением в земли епископа Мюнстера. Именно в Мюнстере скрылся от глаз людских, а, что более важно от ока инквизиции папы римского, спаситель и друг мэтр Гальчини. К нему, через всю Европу, вез молодой Джованни, в наглухо закрытой повозке, жестокую месть за уродство, лишившее его более половины мужского счастья.

Да, еще оставались пиры, вино, война, охота, морские путешествия и, хотя малая, но власть над людьми. Но для молодого мужчины все это вместе взятое лишь половина счастья. Вторая половина – телесная близость и возможность иметь детей – была убита двумя суровыми братьями-мусульманами, ревностно следующими обычаям своего азиатского племени. Но придет время, и эти братья еще содрогнутся, узнав какую месть для них приготовил тогда еще совсем молодой Джованни Санудо. А скульптором, художником, величайшим творцом этого шедевра жесточайшей мести вызвался стать великий врачеватель и к тому времени палач – мэтр Гальчини!

Более трех месяцев гостил Джованни Санудо у своего друга. Почти каждый день он бывал в подземелье Правды. Присутствовал при первом шаге мести и услышал все подробности того, что намеривается проделать великий врачеватель и палач во имя мести друга. Еще многому учил. А чтобы пребывание было еще более насыщенным, Мэтр Гальчини ежедневно преподавал своему другу уроки, которые непременно пригодятся на войне. Владение оружием, хитрости, уловки, тактику и стратегию великих полководцев, а самое важное это наука о лечении болезней, ран и травм. Особое внимание Гальчини уделил складыванию костей, остановки крови и сшиванию ран. И все это на примерах живых людей. Вернее тех несчастных, что угодили в подземелье Правды в руки палача Гальчини.

Вспомнив о том, как Гальчини учил вправлять вывихнутое колено, Джованни Санудо четырежды усмехнулся. Именно столько раз Гальчини выворачивал колено у несчастного гончара, чтобы его друг правильно смог, и с одного раза, вправить сустав. Гончар орал, молился, рыдал и проклинал своих мучителей. Но разве ему простолюдину было дано знать, что его адские муки через многие годы спасут герцога наксосского и помогут самому могущественному королю Европы Стефану Душану!

И все же великий врачеватель и великий мудрец мэтр Гальчини был бессилен вернуть своему другу Джованни Санудо вторую половину счастья.

А скорее – первую!

Низ живота герцога напомнил о себе не только этим, но и жгучим желанием освободить мочевой пузырь от множества выпитого вина. Джованни Санудо со вздохом отстегнул свой шикарный гульф, и вставил в отверстие серебряную трубочку. Напрягшись, он стал сливать жидкость в широкий деревянный таз.

Почувствовав беспокойство, Джованни Санудо поднял голову и вздрогнул. У входа в шатер, округлив глаза, стоял проклятый лекарь.

– Я… Сказать слова… Поблагодарить за чудесное спасение…

Юлиан Корнелиус не договорил. Сжавшись от желания стать невидимым, лекарь выскользнул из шатра.

«Проклятый лекарь. Ты сгниешь, прикованный к веслу галеры. Завтра же Герш тебя получит. Заодно освобожусь и от части долга».

Джованни Санудо с горечью посмотрел на выдернутую от неожиданности трубочку, а затем на свободно текущую по ногам мочу.

* * *

«В предыдущем письме я подробно докладывал уважаемому Совету Десяти великого города Венеции о событиях при дворе короля Стефана Душана и о сложившейся политической обстановке.

Произошедшие в последнюю неделю события были столь важны, что я, ваш смиренный слуга Джокомо Палестро, посчитал необходимым направить к вам внеочередное донесение. Поистине эти события требуют скорейшего их рассмотрения и принятия неотложных мер.

События эти связаны с герцогом наксосским Джованни Санудо, вначале ставшего заметной фигурой при дворе короля Стефана, а затем заточенного вместе со своей свитой в стенах монастыря Феотокиу.

После чудесного излечения, в котором принял участие названный герцог и его лекарь, король Стефан объявил о рыцарском турнире в честь святой девы Марии, весьма им почитаемой. Но короткое время, отпущенное королем для подготовки и несколько по-варварски понимаемое это событие, превратило турнир в балаганное зрелище, где рыцари больше пили, чем сражались, а дамы прибывали в потаенных местах на утеху плотских потребностей, как своих, так и им выгодных.

К тому же поле для схваток было слишком мало, а вместо избранных судей все решения принимал король Стефан. В отсутствие лупленого оружия, что спасает участников турнира от ран и смертей, а так же турнирных копий без наконечника или в три железных наконечника, многие безрассудные храбрецы получили серьезные травмы и увечья. Также в турнире приняли участие множество участников, что не могли подтвердить свое рыцарское звание и благородство рождения. У них напрочь отсутствовали щиты с гербами и одетые, согласно расцветок господина, в необходимом количестве слуги и оруженосцы.

Множество дикого вида зрителей, сбежавшиеся с соседних гор, устраивали пьяные потасовки и оргии, некоторые из которых закончились пожарами. К счастью пожары быстро потушили жители города Арты, а затем, взявшись за оружие, прогнали дикарей в горы. Король Стефан очень этим потешался.

Из всех состязаний более-менее правильно прошли два: конный поединок и стрельба из лука на дальность и меткость.

В конном ристалище победу одержал рыцарь-«каталонец», открывший свое имя, звание и герб только после того, как сбил с коня достойного его соперника. Свою тайну он объяснил обетом, что дал после того, как умер его отец. Обет гласил, что рыцарь по имени Рени, будет хранить молчание по усопшему родителю барону Рамону Мунтанери, пока не сразится с достойным соперником и не победит его.

Как по мне, это очень попахивает пыльной сединой древних рыцарских подвигов на святой земле. Но, по-видимому, рыцари-«каталонцы» все еще бережно относятся к традициям и кодексу рыцарской чести.

Примечательно в этом событии два факта. Первое (незначительное для политического понимания) – барон Рени Мунтанери преподнес врученный ему за победу королевский кубок из золота с драгоценными камнями девице, что состоит при свите герцога наксосского, по имени Грета. При этом сам герцог настолько разволновался, что проронил слезу. Перед этим он едва не лишился чувств, услышав имя и титул «каталонского» рыцаря.