– Анна?

– Что, не ожидал, что я узнаю про твой поход к Элли?

Он явно растерян:

– Ч-что?

– Ну? – Я скрещиваю руки. – Это ведь так?

Конечно, он не ожидал, что я узнаю.

– Да, но… но…

– Но что? Ты меня держишь за полную идиотку? За тряпку? Думаешь, я буду вечно ждать на обочине? Считаешь, что сможешь бегать к ней каждый раз, когда дело запахнет жареным, и я это проглочу?

– Все вовсе не так!

– Это ВСЕГДА так!

Этьен открывает рот, а затем резко его закрывает. На его лице тысячу раз сменяют друг друга выражения ярости и боли. А затем лицо становится каменным. И он убегает.

– Я ДУМАЛА, ТЫ ХОЧЕШЬ ПОГОВОРИТЬ! – кричу я.

И захлопываю дверь.

Посмотрим-посмотрим. Вчера я: (А) целовалась взасос с лучшим другом, хотя клялась никогда этого не делать; (Б) предала из-за этого подругу; (В) подралась с девчонкой, которая меня допекла; (Г) заработала две недели домашнего ареста и (Д) набросилась на лучшего друга с обвинениями и обратила его в бегство.

Маленькая поправка. Обратила в бегство в очередной раз.

Если бы существовал конкурс «Сделай себе как можно больше пакостей за один день», то, вне всяких сомнений, я бы его выиграла. Моя мама буквально изрыгала огонь, когда узнала про драку с Амандой, и у меня отобрали машину на все лето. Я даже не смогу увидеться с друзьями. Мне очень стыдно за то, как я обошлась с Мередит. Джош и Рашми ясно дали понять, что они на ее стороне, а Сент-Клэр… даже не смотрит на меня.

Сент-Клэр. Вот опять он больше не Этьен, не мой Этьен.

Это ранит больше всего.

Утро просто отвратительное. Я пропускаю завтрак и просачиваюсь на английский буквально в последнюю секунду. Друзья даже не замечают моего существования, зато все остальные глазеют и перешептываются. Наверное, они приняли сторону Аманды. Остается надеяться, что они ничего не узнали о ситуации с Сент-Клэром, что маловероятно, если учесть, как громко я орала вчера вечером на него в коридоре. Весь урок я украдкой на него глазею. Он так устал, что почти спит на ходу, и, похоже, не ходил в душ.

И даже в таком виде он все равно красив. Ненавижу его. И себя тоже ненавижу за отчаянное желание, чтобы он взглянул на меня. И эта ненависть только усиливается, когда Аманда замечает мой взгляд и ухмыляется: «Видишь? Я же говорила, что он не в твоей лиге».

И Мер. Она не отворачивается при виде меня в другую сторону, как Сент-Клэр, – и в то же время на самом деле они оба от меня отвернулись, – волны враждебности, исходящие от Мередит, бьют по мне снова и снова. Урок математики лишь усугубляет положение. Когда профессор Бабино раздает нам домашнюю работу, Сент-Клэр протягивает мне стопку бумаг через плечо, даже не повернувшись в мою сторону.

– Спасибо, – бормочу я.

Парень на секунду замирает, а затем вновь продолжает игнорировать мое существование. Это уже вошло у него в привычку.

Больше я не пытаюсь с ним заговорить.

Французский, как и предполагалось, проходит отвратительно. Дэйв отсаживается от меня подальше и демонстративно меня игнорирует. Несколько младших ребят пристают ко мне с расспросами, но я не в курсе, что с Дэйвом такое, к тому же при мысли о нем у меня схватывает желудок. Я предлагаю надоедливым ребятам отвалить, и мадам Гильотина тут же выходит из себя. И не потому, что я сказала грубость, а потому, что сказала это не по-французски. Да что это за школа такая?

Во время ланча я запираюсь в туалетной кабинке, как в первый школьный день.

В любом случае, аппетита у меня нет.

На физике, к счастью, не задают никакой лабораторки, потому что я бы не пережила мысли, что Сент-Клэр ищет нового партнера. Профессор Уэйкфилд что-то бубнит о черных дырах, и на середине лекции Аманда делано потягивается и бросает через плечо сложенный листок бумаги. Он приземляется мне на ноги. Я читаю записку под партой.

ЭЙ, СКУНС, СВЯЖЕШЬСЯ СО МНОЙ СНОВА – И ЦАРАПИНОЙ УЖЕ НЕ ОТДЕЛАЕШЬСЯ. ДЭЙВ ГОВОРИТ, ТЫ ШЛЮХА.

Вау. Не помню, чтобы раньше кто-то так меня называл. Но с чего вдруг Дэйв обсуждает меня с Амандой? Уже второй раз она меня так обзывает. Не могу поверить, что меня называют шлюхой из-за какого-то поцелуя! Я комкаю записку и запускаю Аманде в голову. К счастью или нет, но из меня такой стрелок, что записка попадает в спинку стула, отскакивает и цепляется за длинные волосы Аманды. Она ничего не чувствует. Мне становится немного лучше. Записка так и болтается у нее в волосах.

И упс! Аманда шевелится, и записка падает на пол как раз в тот момент, когда профессор Уэйкфилд проходит мимо нашего ряда. О нет. А вдруг он ее увидит и прочитает вслух? Мне, честно-честно, абсолютно не нужно новое прозвище в этой школе. Но сидящий рядом Сент-Клэр тоже замечает записку. Профессор Уэйкфилд уже почти дошел до нашей парты, и в этот момент Сент-Клэр вытягивает ногу и наступает на листок. Ждет, пока профессор пройдет дальше, и подбирает его. Я слышу шелест бумаги и заливаюсь краской. Сент-Клэр впервые за день на меня смотрит, но ничего не говорит.

Джош тоже молчит на истории, но, по крайней мере, он не поменялся местами. Айла мне улыбается, и невероятно, но это мне реально помогает. Секунд на тридцать. Затем Дэйв, Майкл и Эмилия сбиваются в стаю, и я слышу, как они называют мое имя, потом косятся на меня и хихикают. Ситуация, какой бы она ни была раньше, становится еще хуже.

Потом у нас выпадает свободное время. Рашми и Сент-Клэр набрасывают эскизы – они изучают живопись, – а я с головой ухожу в домашнюю работу. Позади раздается звонкий смех.

– Не будь ты такой шлюхой, скунсик, может, и завела бы друзей.

Опять Аманда. Красивая злобная стерва. Идеальная кожа, идеальные волосы. Ледяная улыбка и холодное сердце.

– У тебя какие-то проблемы? – спрашиваю я.

– Моя проблема – ты.

– Прекрасно. Спасибо.

Аманда встряхивает волосами:

– Не хочешь узнать, что о тебе говорят? – Я не отвечаю, потому что знаю, она и так все выложит. – Дэйв говорит, что ты переспала с ним для того, чтобы заставить Сент-Клэра ревновать.

– ЧТО?!

Аманда вновь заливается смехом и уходит с самодовольным видом.

– Дэйв правильно поступил, трахнув твой тощий зад, – добавляет она издали.

Я в шоке. Я не спала с Дэйвом! И он сказал всем, что это он порвал со мной? Да как он посмел? Вот значит, что все обо мне думают! О господи, и Сент-Клэр тоже? Неужели Сент-Клэр верит, что я переспала с Дэйвом?

Оставшуюся часть недели я перехожу от полного отчаяния к кипящей ярости. Каждый день после полудня я остаюсь на продленку и каждый раз, когда прохожу по коридорам, слышу, как обо мне шепчутся. Я с нетерпением жду выходных, но когда они закончатся – все станет только хуже. Домашнюю работу я закончила еще на продленке, так что заняться нечем. Выходные я провожу в кинотеатре, но пребываю в таком отчаянии, что не в состоянии наслаждаться фильмами.