Самое же печальное заключалось в том, что Крюков никак не мог отказать Гаврилову. Потому что сам был обязан Гаврилову многим. Они были знакомы лет семь — еще со времен послекомсомольской коммерческой деятельности Андрея. Лет пять назад Владилен Сергеевич обратился к нему за помощью — не финансовой, организационной. Как раз тогда на развалинах старенького Агромпромстройбанка создавался новый коммерческий банк «Петропромстрой». Крюков влез в соучредителей, а когда разобрался во всем, понял, что будущий банчик можно будет легко подмять под себя — требовалось только соответствующее решение городских властей. Две подписи на бумаге, печать и размашистая резолюция машистая резолюция «Утверждаю». Вот этой резолюции и недоставало Владилену Сергеевичу Крюкову для полного счастья. Он знал, что в городе появился молодой предприниматель Андрей Гаврилов, который открыл по всему Питеру книжные и газетные киоски Знал он и то, что папаша у этого молодого да раннего проныры — Антон Лаврович Гаврилов, крупная шишка в городской администрации. А когда выяснилось, что резолюцию «Утверждаю» ставит этот самый Антон Лаврович, Крюков решил срочно закорешиться с сынком. И закорешился. Правда, Андрей попросил услугу за услугу, взяв с него обещание кредитовать его дела в приоритетном порядке.

Когда Крюков, благодаря поддержке Антона Лавровича, стал президентом банка «Петропромстрой», он занялся самым прибыльным в ту пору делом — кредитованием агропромышленного сектора области. Дела в банке шли на ура: за год с небольшим «Промстрой» стал крупнейшим финансовым учреждением Северо-Запада с очень хорошей репутацией. «Надежность и уверенность» — эти два гордых слова были выбиты на фасаде центрального здания банка на Невском проспекте.

Но Владилен Сергеевич не мог и предположить, что попадется на крючок к молодому Гаврилову. Их разговор был тайно записан, а позже эту пленку Крюкову преподнесли в качестве презента на трехлетие банка. С тех пор Крюков не смел отказать Гаврилову ни в чем, и даже не посмел воспротивиться, когда Андрей Антонович пожелал войти в число членов правления.

С приходом Гаврилова в правление банк поменял былые приоритеты. Теперь они переключились на капитальное строительство и торговлю — почти все деньги крутились в оффшорных банках и компаниях. И вместе с тем Гаврилов научил его официально уходить от налогов, подписывать фиктивные сделки с иностранными партнерами.

Банк процветал. Но настроение у Крюкова все ухудшалось. Он не мог понять бесшабашной — или безрассудной? — отваги Андрея Гаврилова, который заставлял его тратить миллионы долларов на представительские расходы и на телевизионную рекламу банка, ставя под удар выполнение кредитных контрактов с областными партнерами — агрохозяйствами, заводами и воинскими частями. А когда завертелось дело вокруг приватизации «Балторгфлота», Гаврилов словно слетел с катушек.

Сначала появились курьеры, которых Владилен Сергеевич принял довольно холодно.

Но потом на горизонте появился и сам Андрей Антонович.

Вчера ближе к вечеру он позвонил ему в офис и в очень любезной форме напомнил про договоренность о кредите в размере пятидесяти миллионов долларов и добавил, что может дать гарантии правительства Санкт-Петербурга.

Владилен Сергеевич обомлел.

— Андрей Антонович! — воскликнул он. — Что-то я не припомню, чтобы между нами была какая-то договоренность. Да, приезжали от вас люди. Был разговор о кредите, но никакой договоренности мы не достигли! Помилуйте!

Крюков легко, не раздумывая, мог бы отказать в смехотворном миллионном кредите, обратись к нему с такой просьбой глава радиоэлектронного концерна или даже лидер политической партии. Но Андрею Гаврилову — не смел. И все же ему хотелось внести ясность.

— Я понимаю, что гарантии правительства Петербурга — это серьезно, но все-таки позвольте поинтересоваться: для чего вам нужна эта сумма? Сумма немаленькая…

На том конце провода произошла небольшая заминка, а потом последовал откровенный ответ:

— Владилен Сергеевич, это для «Петротранса». Кредит будет оформлен официально. А что вас так беспокоит?

— Просто мне интересно знать, на что предназначена такая крупная сумма?

Я ведь банкир. Мне надо оценить перспективы возврата кредита…

— Это не предвыборная кампания и не политическая партия. Я хочу поучаствовать в предстоящей приватизации одного крупного предприятия.

Крюков болезненно поморщился. Он как знал, что дело пахнет жареным. Хуже того, от этого дела попахивало вонью тюремной камеры, а то и могильной сыростью.

— Понимаю, — наконец протянул банкир, лихорадочно соображая, что же сказать дальше. — Только ведь банк не располагает свободными средствами, все деньги в деле. Вы это сами знаете. Такая сумма… — Крюков старался придать своим интонациям как можно больше искренности. — Вы только поймите меня правильно, мне очень не хочется вам отказывать…

— А вы не дипломат, Владилен Сергеевич! — голос Гаврилова прозвучал почти весело. — Могли бы сказать. что вам нужно подумать или, например, кое с кем посоветоваться. А вы рубите сразу с плеча! Ну ничего, спасибо за откровенность. Что касается отказа — то, милейший Владилен Сергеевич, отказов я не принимаю. От вас, во всяком случае. — Он помолчал. — Вот что, приезжайте ко мне на дачу сегодня вечерком. Потолкуем. Уверяю вас, дело выгодное. А средства — мы с вами их изыщем!

Вечером Владилен Сергеевич отправился к Гаврилову на дачу. Для поездки он выбрал самую роскошную свою машину — синий «БВМ». Крюков не любил дешевку.

Дешевые автомобили, как правило, опасны для жизни. В его автопарке было три бронированных иномарки, каждая стоимостью по сто тысяч долларов! Особенно он любил «БМВ». Стекла в машине были пуленепробиваемые, и он чувствовал себя в утробе дорогой игрушки, как бриллиант в банковском сейфе.

Постройка, которую Андрей Гаврилов назвал дачей, скорее напоминала миниатюрный замок с красными кирпичными стенами, флигелями в виде круглых башенок и даже рвом с водой. Замок стоял неподалеку от Финского залива. В последнее время он частенько наведывался сюда и, глядя на кромку моря, вдалеке сливающуюся с небом, размышлял о грядущей приватизации ЗАО «Балтийский торговый флот». Пока жив отец, подобная затея казалась ему вполне осуществимой. К отцу благоволит мэр. И генеральный директор «Балторгфлота» все сделает так, как укажет Антон Лаврович. Самое равное — добыть деньги. При всем влиянии отца ни отменитъ тендер, ни провести его фиктивно не удастся… Можно будет только осуществить одну хитрость — сменить дату проведения конкурса. На недельку вперед. Так, чтобы потенциальные конкуренты не успели глазом моргнуть… Но этот финт возможен лишь в одном случае — если «Петротранс» сумеет набрать двести миллионов долларов. А такие бабки на железной дороге не валяются.

Идея привлечь кредит банка «Петропромстрой» пришла в голову Гаврилову недавно. Когда он вдруг вспомнил о крохотной аудиокассете, пылящейся у него в сейфе. На этой кассете был четко записан голос Владилена Сергеевича, который подробно, в деталях, объяснял кому-то (голоса Гаврилова как раз и не было слышно), как он собирается выстраивать свой финансовый бизнес Там были очень интересные детали — интересные для оперов РУБОПа. В предстоящей беседе с Крюковым эта кассета была важным аргументом. Его козырным тузом Крюков не сможет отвертеться. А нет денег — пускай перекачивает со счетов Агропрома.