– Ну что ж, – произнес Френсис, и Морган поняла, что пора.

– Прощай, Френсис. Береги детей… и себя.

Он промолчал в ответ, затем поднес к губам ее руку. Еще одно прощание, подумала Морган, возможно, на долгие годы, и теперь они ничего больше не должны друг другу. Как же она хотела обнять его, облегчить его боль, утешить. Но в серых глазах не было ни намека на желание, ни малейшего интереса к ней. Одна пустота. Словно часть его души была похоронена вместе с Люси. Морган помахала рукой детишкам, тронула поводья и поехала, ни разу не оглянувшись.

Обратный путь в Белфорд занял два полных дня. Ночь путники провели в монастыре Оттерберн. Там нашли приют многие путешественники, поскольку в самом городишке не оказалось ни одной приличной гостиницы. За ужином в общей трапезной Морган едва прислушивалась к разговорам – о матримониальных планах короля Генриха; о графине Солсбери, все еще заточенной в Тауэре; о преследованиях священников, отказавшихся принять новые порядки; о возможной войне с Францией.

Мысли Морган были заняты ее собственными проблемами. Что сделает Джеймс по ее возвращении? Он, разумеется, не посмеет высечь ее, особенно после того, как она объявит, что беременна. По иронии судьбы всякий раз, когда отношения между ними начинали налаживаться, происходило нечто, что вновь отдаляло их друг от друга. Она никогда не надеялась на взаимную любовь, но они могли стать друзьями. Самовлюбленный и суровый, Джеймс признавал только один образ жизни, только одно мнение: свое собственное. Насколько было бы все иначе, выйди она замуж за Шона! Она всю жизнь мечтала о великой любви, о страсти, которая не гаснет с годами. Матушка всегда говорила, что Морган хочет слишком многого. Но, думала про себя Морган, это лучше, чем довольствоваться малым. Ну и где теперь ее мечты? Почему все надежды рассыпались в прах? И что случилось с ее верой, старой верой, которой были привержены ее предки? Насколько же хрупка наша жизнь, как слабы мы сами и полностью зависим от Бога! Морган уловила отрывок разговора неподалеку.

– …И они нашли священника в винном подвале и повесили его тут же! – говорил жирный торговец шерстью, его огромный живот почти лежал на столе. Он повернулся к Морган, заметив, что она прислушивается к его словам. – Терпеть не могу тех, кто укрывает продажных священников. А вы, госпожа?

Морган, запинаясь, проговорила:

– Я? О, я мало думаю о политике, сэр.

Он наклонился так близко, что на нее пахнуло стойким запахом перегара.

– И о чем же тогда вы думаете, милая леди, а?

Морган решительно встала:

– О свиньях. Преимущественно о свиньях.

И вышла из трапезной, оставив оторопевшего торговца с разинутым ртом.

Когда они прибыли в Белфорд, уже стемнело. Морган устало спешилась, Полли ковыляла рядом, жалуясь на боль во всем теле. Морган заявила, что немедленно отправляется в постель, вот только повидается с детьми. Еле передвигая ноги, она поднялась по винтовой лестнице. Джеймса нигде не было. «Отлично, – подумала она, – я предпочла бы не встречаться с ним сегодня».

Но в их спальне что-то было не так. Она выглядела как-то по-другому, но уставшая Морган не могла сразу сообразить, в чем дело. Чего-то не хватало. Шум позади заставил ее обернуться. В дверях стоял Джеймс.

– Отныне мы будем спать отдельно, – спокойно произнес он. – Я распорядился перенести мои вещи в другую спальню.

Морган отчасти понимала его, но все равно была шокирована. Она просто не могла это принять.

– Ты имеешь в виду… навсегда?

– Именно так. Навсегда. Отныне мы врозь – ты и я.

Он как-то странно смотрел на нее. «Я слишком устала, – подумала Морган, – не в состоянии спорить, даже не в состоянии думать».

– Понятно, – коротко сказала она. Он еще несколько мгновений стоял, разглядывая ее, и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

«Отныне мы врозь – ты и я. Навсегда».

Эти слова вновь и вновь звучали в ушах Морган следующим утром, пока она лежала в постели. Ей приснился жуткий сон о Френсисе, Люси, Джеймсе, беглых священниках, жирных торговцах и эльфах в лесу. Морган резко села в кровати и позвала Полли.

«Ну что ж, – думала Морган за завтраком, – по крайней мере у нас есть дети. Дети! Я ведь не сказала ему, что жду ребенка! Но с этим лучше подождать, – решила она. – Может быть, через несколько дней представится такая возможность. Может быть, он остынет».

Но было не похоже, что он смягчится. Они по-прежнему обедали вместе, но практически не разговаривали. Джеймс был вежлив, но держался на расстоянии. Морган даже подумала, не собирается ли он заточить ее в замке. Нет, по здравом размышлении решила она, он хочет соблюсти внешние приличия. Именно поэтому они все еще сидят за одним столом.

Он ничего не спросил о Люси – он вычеркнул Френсиса и Люси из своей жизни так же безоговорочно, как и ее. Люси – впрочем, как и Френсис – для Джеймса умерла давным-давно.

К началу июня Морган не могла больше молчать о своей беременности. Накануне она почувствовала, что ребенок шевельнулся, и поняла, что пришла пора перешивать платья. Днем она застала в библиотеке Джеймса, который просматривал счета.

– Я жду ребенка, Джеймс.

Он поднял глаза, в которых она увидела то же странное выражение, удивившее ее в ночь возвращения из Карлайла.

Он долго не мигая смотрел на нее. Он что, не понял? – подумала она и уже хотела повторить, как Джеймс внезапно встал.

– Это не мой ребенок! – рявкнул он все с тем же странным выражением в глазах. – Френсис! Ты носишь его отродье!

Многочисленные счета и бумаги разлетелись по всей комнате. Морган возмутилась и хотела было запротестовать, но он подлетел к ней и с силой схватил за плечи:

– Ты спуталась с Френсисом! Я давно это знал! Видел, как похотливо ты на него смотрела, а он на тебя. – И он тряс ее за плечи с дикой ухмылкой на лице.

– Нет, нет! – кричала она, безуспешно пытаясь вырваться. – Я уже была беременна, когда уезжала! Клянусь тебе! Спроси Полли!

– Клянешься? – перешел он на шепот. Она судорожно закивала.

– И ты сможешь поклясться на могиле моего отца?

– Да… да. Да где угодно.

Он поволок ее в часовню, где Морган, преклонив колени, дала клятву, что ждет ребенка от Джеймса.

Он казался вполне удовлетворенным, но с тех пор они больше не обедали вместе.

Морган написала Нэн, приглашая ее приехать в августе в Белфорд на рождение ребенка. Сама Нэн родила мальчика в апреле. В предыдущих письмах Морган намекала, что в ее отношениях с мужем не все благополучно. Но сейчас она изложила кузине все обстоятельства. Нэн должна знать, что ждет ее по приезде.