Он хочет, чтобы она его надела, Динка провела рукой по невесомой ткани и приложила к себе. Интересно, откуда он знает ее размер? По памяти, что ли, подбирал? Она надела комплект и посмотрелась в зеркало, выгнулась, чтобы рассмотреть со всех сторон. То, что она видела в зеркале, ей нравилось.

Кружева больше показывали, чем скрывали, и смотрелись так откровенно, что ее даже в жар бросило. Ну зачем Максу понадобилось возвращаться в «Рояль»? Скользнула по телу шелком сорочки и сразу приняла более пристойный вид.

Захотелось пить, пришлось спускаться в кухню. Везде горел свет, потому что было страшновато одной в пустом доме. В холодильнике обнаружились сок, вода и… йогурты. Целая упаковка. Максим их не любит, значит это для нее? Он ее и правда ждал?

Вернувшись, приглушила свет регулятором и вытянулась на кровати, раскинув руки. Шелк приятно холодил кожу. «А Лане он тоже «Лиз Шармель» покупал?» — царапнула мысль, но Дина заставила себя ее прогнать. Сегодня в этой постели они будут только вдвоем, третьим она не пустит никого, ни Лану, ни Тимура. Вот только почему ей снова вспомнился Тимур с его злым и полыхающим ревностью взглядом?

* * *

Машина стояла под навесом, Домин вышел и достал с заднего сидения розы. В этот раз он выбрал еще длиннее, еле всунул букет в салон, хотя букетом эту вязанку назвать было тяжело, сейчас Максим с трудом удерживал ее на весу. Зато его девочка точно за ними сможет спрятаться.

Он вошел в дом и тут же выхватил взглядом босоножки на полу в прихожей. На месте, значит Дина не сбежала. И облегченно выдохнул, он так станет параноиком в свои двадцать восемь. Погасил свет в гостиной, поднялся наверх и остановился перед дверью в спальню. Здесь или в гостевой? Открыл рывком и обперся о косяк, опустив вниз вязанку-букет.

Максим несчетное количество раз видел ее спящей в стафф-руме, в гостиничном номере и даже у него на груди, когда они гостили у Лизы с Джамилем. Но сейчас Дина спала у него дома, в его спальне, спала, свернувшись как кошка и подложив под щеку ладонь, и он не мог в это поверить.

Неслышно вошел, свалил цветы на пол и уселся рядом, прислонившись спиной к стене. Накрыл ладонью щиколотку, что так долго не давала ему покоя, а затем двинулся выше, стараясь едва касаться, чтобы не разбудить. Пусть еще поспит, ему нравится слушать ее мерное дыхание.

«Какая кожа у вашей девушки?» — спрашивали его услужливые консультанты, и он тогда не знал, что ответить. Просто забыл. А она нежная, нежная и гладкая, как шелк. Дина надела его подарок, и Максим любовался ею, такой соблазнительной и желанной в кружевах «Лиз Шармель», а еще лучше будет вообще без них. На миг его вышибло от нереальности происходящего. Его любимая девочка перед ним, спит в его постели, а он еще собирался оторвать башку Плоскому? Скорее, Плоский заслужил ящик вискаря. Или, пожалуй, два ящика.

Они тогда в ресторане праздновали победу, а тут Кадр возьми и спроси, что им теперь делать с Ланой. Киллера, как выяснилось, никакого не было, Лана все придумала, чтобы Дина сдала Макса, а он ее из-за этого бросил. Даже если бы сдала, он бы не бросил, но нервы, конечно, ему бы это здорово потрепало.

Макс ничего не ответил. А что с ней делать? Дина умница, позвонила Ворону и на этом все закончилось, или они ждут, что Домин будет разбираться с бывшей любовницей? Пока что он до мести женщинам не опускался и надеялся удержаться и впредь. Разве что беседу провести, да и то, не с ней, а с Геральдом, пусть тот сам своим девкам языки укорачивает. Вот Тимур как раз и поговорит.

Ворон тогда спросил в лоб, сколько он еще будет круги вокруг Дины наворачивать, и когда уже у них всех настанет спокойная жизнь. И Плоский подгавкивать начал, а потом возьми и выдай, что надо, мол, Дине сказать, что его завалили, привезти на кладбище, а тут Макс живой и здоровый выйдет. Она расплачется, ему на шею кинется и все. Самое невероятное, что где-то так оно и вышло.

Максим честно предупредил Плоского, что на кладбище отвезет лично его самого, зароет и никто даже знать не будет, где именно. Но Ворон Плоского поддержал, и они оба умничали, пока Тимур им не позатыкал рты .

А теперь она спит здесь. Макс поднялся, стараясь не шуметь, нашел еще одну вазу — он их кажется три покупал — и ушел в душ. Увидел, кстати, что Дина свои банки и флаконы на столике расставила и улыбнулся, довольный — теперь его девочка живет у него, а остальное его мало волнует.

Странное дело, он когда дом строил, такого удовольствия не получал, как когда этот столик женский с зеркалом привез и в спальне поставил. Ложился спать и видел, как его Дина спиной к нему сидит и волосы расчесывает, как тогда в стафф-руме. Сразу было ясно, что она в казино появилась только для него, такой ему небеса сделали подарок, вот только умом доходил слишком долго.

Максим вернулся, поставил вазу с розами со стороны Дины, а сам лег и подгреб ее под себя, вдыхая одуряющий запах и чувствуя, как по позвоночнику ползет горячая волна. Дина смешно морщила нос и старалась увернуться от его влажных после душа объятий, но он заводил ей за голову руки, целовал и шептал:

— Просыпайся, Динка! Просыпайся, я все равно не дам тебе спать, моя девочка.

И она открыла, наконец, глаза, и удивленно спросила чуть хриплым после сна голосом:

— Макс, почему ты пахнешь розами?

Он засмеялся, осторожно повернул ее лицо, она увидела цветы, и тогда сама потянулась к нему, обнимая, запуская пальцы в волосы, сжимая их на затылке, а потом стала целовать шею. И как она сразу распознала его слабое место? Макс не всегда позволял так его ласкать, слишком чувствительными были там прикосновения, и незачем случайным визитершам было об этом знать.

А Дина сразу поняла, она гладила руками, целовала и прикусывала, отчего у него пульсировало в висках, а сердце билось как сумасшедшее и толчками разгоняло жар по всему телу. Он поднял ее, оплел руками, и они впились друг в друга совершенно сносящим крышу поцелуем.

Никогда раньше Максим не задумывался, что чувствуют с ним женщины, они и так достаточно на него вешались. В него влюблялись, от него требовали отношений, ему устраивали сцены, и его это лишь разражало и утомляло. А он и не думал интересоваться, его волновали лишь собственные ощущения. Если же вдруг среди них попадалась нормальная влюбленная в него женщина, он еще быстрее прекращал отношения или откупался, стараясь расстаться без скандала.

По-другому было разве что совсем давно, когда он был молодым влюбленным мальчишкой, а Лана еще была его Светкой. Наверное, он продолжал любить ее все это время какой-то ненормальной, извращенной любовью, пока не встретил Дину. Она исцелила его от той болезненной, старой и ненужной страсти. И какой же нежной и горячей оказалась его любимая девочка!

Теперь ему было важно слышать ее сбившееся дыхание, видеть ее глаза, лицо, смотреть, как она вскрикивает и закусывает пальцы, и от этого совсем затуманивался разум, а сознание мелькало где-то в глубине неяркими сполохами.

Максим старался держаться на весу, а Дина наоборот, тянула к себе и вжималась в него, она и так давно заползла к нему под кожу и угнездилась в душе, а теперь он чувствовал в смешанном дыхании, в сплетенных телах, в разгоряченной и расплавленной коже то, над чем когда-то лишь снисходительно посмеивался — и будут двое одна плоть. Прав был тот блаженный, что так говорил, напрасно Максим ему не верил. Они теперь в самом деле одна плоть. Просто потому что по-другому быть не может.