– Наверное, вам сейчас не надо спешить к своей директрисе, а? Это можно сделать и вечером.

– Нет, мне надо сообщить, что я освободилась.

– И если подвернется случай, вы отправитесь к другому больному?

– Думаю, да.

– И поедете по любому предложенному адресу?

– Ну, не по любому. Но в общем…

– …Туда, где мне будет трудно вас отыскать. – Он нетерпеливо постучал пальцами по письменному столу. – Вот что. Подождите, пока я увижусь со своим зятем Ньюстедом. Как только я с ним поговорю, я вам позвоню по телефону… Примерно часа в два или раньше, если удаст-ся. Тогда я уже буду знать, понадобится ли мне ваше содействие или нет. Вы можете подождать до двух?

– Хорошо, подожду, – ответила Нора, поколебавшись.

– Куда вы сейчас пойдете?

– На вокзал за чемоданом, а потом прямо в пансионат.

Вэбстер что-то записал в блокноте и распорядился:

– Возьмите такси, заберите чемодан и возвращайтесь на улицу Куннингхем. До двух часов ни с кем не говорите по телефону, понятно?

– Ни с кем? Ладно, – тихо сказала Нора, не осмеливаясь возражать своему напористому собеседнику.

– Прекрасно. Вот дверь. Вызовите лифт. Ни на прогулку, ни в бассейн ни с кем не ходите до моего звонка. Думаю, я позвоню вам в условленное время. Если я сообщу, что все в порядке, мы распрощаемся. В ином случае условимся – где и когда нам надо встретиться.

Нора обещала сделать все так, как он сказал, и вышла из комнаты, раздумывая, что могут означать все эти предупреждения и наказы Вэбстера. От свидания с ним у нее на душе легче не стало.

Вэбстер остался сидеть за письменным столом, тоже задумавшись. История со смертью сестры принимала странный оборот. Сиделка сообщила любопытные подробности; по всей видимости, она сказала правду.

Он решил заявить о своих сомнениях в полицию. Но прежде чем сделать такой шаг, стоило лично поговорить с доктором.

Маленькой сиделке, кажется, можно верить, думалось адвокату, если вообще можно верить чужим людям. В то же время ему не хотелось совершить опрометчивый по-ступок и стать посмешищем в глазах полицейских и журналистов.

«Не сомневаюсь, – рассуждал Герберт Вэбстер, – что если этот хитрец Альфред и пойдет на преступление, то сделает это тихо, без крови и без шума. Я знал, что ему срочно требуются деньги. И никогда не доверял этому лжецу и проныре. Он на Эдели женился из-за денег. Сестрица моя ни умом, ни красотой не отличалась. Да и характер у нее был строптивый и своевольный. Своим тихим упрямством она могла вывести из терпения даже не такого злого и желчного типа, как Альфред Ньюстед».

Вэбстер знал, что Ньюстед играет на скачках и проиграл много денег. Он не раз советовал сестре уйти от мужа, который может ее полностью разорить. Но она не слушала советов брата и все еще верила Альфреду, который сто раз обещал заработать деньги на спокойную старость и ухитрялся успокаивать жену, принося домой свои редкие выигрыши.

«Но даже такому ловкому и подлому типу, как мой родственник, – продолжал размышлять Вэбстер, уже поглядывая на часы, – нелегко решиться на преступление. Может быть, он убедился, что Эдель готова его выгнать. Тогда он остался бы без гроша в кармане и без надежды на наследство. Судя по рассказу девчонки, он предусмотрительно готовил убийство. Но не учел, что вмешаемся мы – сиделка и я».

Больше всего Вэбстера возмущало то, с какой легкостью Ньюстед смог бы присвоить двенадцать тысяч фунтов стерлингов, принадлежавших жене, и теперь жить в свое удовольствие.

«Увы, только приговоренный за убийство лишается права наследовать», – невесело усмехнулся Герберт Вэбстер.

Поразмышляв еще минут десять, он позвонил по телефону адвокату Крэдоку, с которым собирался создать новую, более солидную адвокатскую контору после недавней смерти своего коллеги, адвоката Смита, но не застал Крэдока на месте. Потом отказался еще от одной встречи, нашел документы с описанием всего имущества своей сестры, Эдели Ньюстед, и предупредил секретаршу, что уходит по делам.

– Если мне будут звонить, – распорядился Вэбстер, – попросите клиентов прийти ко мне завтра.

Затем надел черную шляпу, взял кожаный портфель и направился к ближайшей станции метро. Ему предстояло решить серьезный вопрос, от которого зависело финансовое благополучие всей его дальнейшей жизни.

В то время как мистер Вэбстер шел к станции метро, Нора уже подходила к своему пансионату. Настроение у нее было прескверное.

Несмотря на то что она старалась разыскать Герберта Вэбстера, чтобы рассказать о своих сомнениях и подо-зрениях, ей не верилось, что он серьезно отнесся к ее словам. После состоявшегося малоприятного разговора она чувствовала себя так же неуверенно, как прошлой ночью в сплошном тумане. Когда Нора входила в пансионат на улице Куннингхем, в ее мыслях и чувствах царил полнейший хаос.

Сестра-хозяйка дала ей ключи от свободной комнаты и сказала:

– Как тебе повезло, что ты смогла отделаться от своих больных до уик-энда.

Нора мимоходом спросила о директрисе, но хозяйка, толстая смешливая женщина с лошадиными зубами, уже ушла в свою комнату и не расслышала вопроса.

Нора не очень симпатизировала ей и решила не посвящать ее в свои дела и заботы. Если Вэбстер решит пойти в суд, тогда волей-неволей история получит огласку. Но если каким-то чудом тревога окажется ложной или же если он убедится, что нет никакой возможности найти виноватого, то вообще незачем кому-то рассказывать о случившемся и надо спокойно ждать другой возможности подработать.

Сестра-хозяйка высунула голову из дверей и крикнула Норе вдогонку:

– Если захочешь поехать по вызову, не уходи до вечера. Сейчас, после обеда, к одному больному согласилась поехать Грейс Веймут, а если еще будет вызов, я тебе скажу!

В зале пансионата – скромной комнатке с несколькими креслами – сидела у холодного камина высокая худая девочка и шила юбку с бретельками из красно-синей полосатой материи.

– Эй, Дин! – окликнула она вошедшую Нору. – Я тоже нанялась к больному! Ужасно не хочется портить каникулы, да деньги нужны. Но если бы ты раньше пришла, я бы тебе уступила это удовольствие… Представляешь, ноги у старика болят, подагра разыгралась! Подагрики такие капризные! Сама знаешь. Принесешь белые розы в голубой вазе, а им подай голубые розы в белом бокале. Если внуки крутят тяжелый рок, старичкам обязательно нужно слушать легкую музыку, а включишь легкую музыку, подавай им оперу! Когда только медики научатся менять старым людям руки и ноги? Вот молодым теперь можно даже новое сердце вставить. Но это опасно. Знаешь, однажды я…

Нора, как и остальные ученицы, не раз слышала от болтушки Грейс эту историю. Какой-то молокосос из муниципальной школы решил подарить Грейс свое сердце, а она отказалась: «Вдруг оно не настоящее, а протез?» Рассказывая эту мелодраматичную историю, Грейс всякий раз сама громко хохотала.