В годы жизни и работы в Олтуфьеве Н. А. Жеребцов выпустил в Париже на французском языке свою «Историю цивилизации в оссии» (1858), вызвавшую две критические статьи Добролюбова. Концепция Жеребцова сводилась к отрицанию прогрессивного смысла Петровских реформ, якобы лишивших Россию своеобразного национального пути развития. По мнению автора, лишь ценой потери большого количества времени и сил можно было преодолеть безусловно вредное влияние Запада во всех областях науки и просвещения. Именно это утверждение националистического изоляционизма вызвало резкие возражения со стороны представителей передовой критической мысли России середины XIX века, в том числе Н. А. Добролюбова.

Характерно, что вкусы Жеребцова нашли свое отражение и во внешнем облике усадьбы. В 1851 году у главного усадебного дома появилась галерея на псевдорусских кувшинообразных столбах.

Со смертью в 1868 году владельца усадьбы его вдова, урожденная М. Н. Денисова, рассталась с Олтуфьевом. Среди имен очередных владельцев мелькают имена Г. И. Алеевой, М. И. Лачиновой, с 1884 года — барона Н. В. Корфа. Последний был связан с Л. Н. Толстым. Оба они состояли почетными членами Общества распространения полезных книг, при котором Н. В. Корф, кроме того, возглавлял Комиссию по бесплатному снабжению нуждающихся школ книгами. Имя Н. В. Корфа упоминается в документах только до 1888 года, когда хозяином усадьбы становится Г. М. Лианозов.

…Что ж, сомнений не оставалось: стоило пойти на любые расходы, чтобы провести лето именно в этом живописнейшем и благоустроенном уголке ближнего Подмосковья. Авторы изданного в 1930 году справочника «Дачи и окрестности Москвы», кстати сказать, члены Общества изучения русской усадьбы, не жалели восторгов в своих описаниях. Речь шла о платформе Савеловской железной дороги: "В 1/2 километре от платформы, на повороте идущей от станции железной дороги, начинаются дачи поселка Лианозово. В прекрасном смешанном лесу хорошо распланировано около 100 дач. Затейливой архитектуры, с крытыми верандами и балконами. На пруду купанье и катанье на лодках. Местность довольно сухая.

Цены на дачи очень высокие: от 150 до 500 рублей за сезон. Есть кооператив, пекарня, ларьки, клуб, кино, библиотека, спортивная площадка и телефон-автомат. Ближайшая больница в 1 километре в Алтуфьеве. У станции стоянка извозчиков, которые берут за проезд до поселка 1 рубль.

Село Алтуфьево в 2-х километрах от платформы, насчитывает около 70 крестьянских дворов, имеется пруд. Дачников ввиду отдаленности бывает мало". И дальше перечисление возможных прогулок.

По растянувшейся на два километра аллее до запущенного старого парка Неклюдова, иначе Владимирского, или Сретенского, с любопытной каменной ротондой церкви, построенной в 1806 году и сохранившей в интерьере лепные карнизы, гризайльные — черно-белые тоновые росписи и деревянную резьбу.

В пяти километрах Петровское-Лобаново, иначе Козлово или Злобовка, на реке Химке, с остатками парка и каменной церковью 1829 года. К нему было причастно в 1770-х годах имя Г. А. Потемкина-Таврического.

И еще в трех верстах Вешки — с полукружием деревянного с крыльями флигелей нехитрого дома начала XIX века и деревянной же церковью 1767–1769 годов, где расположился Зоотехнический институт.

Или Липки-Алексейск с превосходным архитектурным ансамблем, выстроенным в начале XX столетия по проекту И. В. Жолтовского, — каменный дом в окружении полуциркульных, завершенных флигелями галерей, широкая лестница к пруду, беседки, арочный мост, здания конюшен. Наконец, соседнее, совсем близкое Бибирево на речушке Олешинке, с его мозаикой архитектурных стилей: деревянная церковь 1756 года, колокольня 1825 года и большой каменный собор 1894 года. Среди такого разнообразия данных никаких сведений не было только об одном Алтуфьеве, как оно теперь стало писаться. Никаких!

Другой справочник тех же лет — «Окрестности Москвы» — восполнял этот пробел немногими и в большей своей части анекдотическими сведениями. Обращаться к архивным данным, к трудам историков авторы не испытывали ни малейшей нужды. О поселке сообщалось, что был он выстроен неким помещиком, от фамилии которого и получил свое название. Лианозов якобы отличался крутым нравом и любовью к охоте. Он дал зарок построить церковь, если ему удастся подстрелить десятерых волков и трех лисиц. Причина подобного счета оставалась неизвестной. Но как только Лианозов обет выполнил, церковь была сооружена, а на ее стенах сделаны непонятные для окружающих мемориальные записи. «По сие время, — добавлял словоохотливый автор, имея в виду уже сам помещичий дом, — хранит здание на своих стенах исторические надписи, относящиеся к 40-м годам прошлого (XIX. — Примеч. ред.) столетия».

Легенда о помещике, само собой разумеется, найти подтверждение не могла. Г. М. Лианозов был известной в Москве, точнее, в московских финансово-предпринимательских кругах фигурой. Жил он в Большом Гнездниковском переулке, в собственном доме, имел звание потомственного почетного гражданина и искал во всех направлениях возможности наиболее выгодного применения своих немалых капиталов. Одной из таких возможностей стало строительство рядом с поместьем дачного поселка, получившего название Лианозово, доходных домов в центре Москвы, театра в Газетном переулке. При этом Г. М. Лианозов усиленно участвовал в различных благотворительных учреждениях, что помогало ему завязывать необходимые отношения с представителями высоких дворянских и даже придворных кругов. Он входит в качестве одного из директоров в Попечительный комитет о тюрьмах, в качестве кандидата в члены Комитета Московского общества пособия несовершеннолетним, освобождаемым из мест заключения. Это Общество находилось в Москве на особом положении. Основанное в 1885 году, оно располагалось в Кремле, в здании Судебных установлений, причем в той же роли, что и Г. М. Лианозов, в нем выступал известный книгоиздатель И. Д. Сытин.

Имена Г. М. Лианозова и его жившего в Астрахани брата фигурируют среди членов Александровской общины сестер милосердия «Утоли моя печали», которая находилась под покровительством самого императора, а в числе почетных членов имела многих представителей царской семьи. Наконец, владелец Алтуфьева-Лианозова выступает в качестве руководителя — старшего члена совета Каспаровского приюта для бедных армян при Крестовоздвиженской армянской церкви, располагавшегося в Армянском переулке. Помещик-охотник с крутым нравом был в действительности крупным и умелым дельцом предреволюционных лет. Об этом говорили городские справочники того же времени, учетные книги капиталов, списки промышленных предприятий России, документы московской полиции. Те же самые полицейские архивы говорят и о том, что в поселке Лианозово проходили военно-тактические занятия боевой дружины печатников Городского района столицы.

Последний владелец Алтуфьева-Лианозова и вновь родившегося дачного поселка… Нет, на нем нельзя закончить историю селения на речке Самотышке. Существовали еще два имени, тесно связанных с олтуфьевскими местами, — душевные друзья А. С. Пушкина, братья Александр и Никита Всеволодовичи Всеволожские. Вторым браком Никита Всеволожский был женат на Екатерине Арсеньевне, урожденной Жеребцовой, сестре Н. А. Жеребцова. Их семьи поддерживали самые дружеские отношения, постоянно бывали друг у друга.