– Это долгая, запутанная история. Поговорите с сыном, когда придет. Мы только хотели сказать вам, что узнали, где находится Полин, и собираемся вернуть ее.

– А скоты, что схватили ее? – спросила Кэй.

По ее тону было ясно, какую участь она бы им уготовила. Будучи благовоспитанной южанкой, она обладала непреклонным характером.

– Больше они вас не потревожат, – заверил Хуан.

– Хорошо, – решительно кивнула женщина.

– Только когда мы ее вернем, вам потребуется скрыться на время, пока мы не найдем организаторов похищения. Если у вас нет места где спрятаться, мы поселим вас в отеле.

Мар Лоулесс прервал его, подняв руку вверх.

– Не нужно. У моего старого друга на побережье есть коттедж, он предоставит его нам в любое время.

Хуан обдумал этот вариант и счел его достаточно безопасным.

– Превосходно. Дело может занять недели две.

– Пусть занимает сколько нужно, – поспешно сказала Кэй.

Она обернулась на стук в застекленную раздвижную дверь, выходящую в заднее патио, и вскрикнула от радости, увидев за стеклом сына, стоящего у плетеного стола.

Кэй отперла дверь и крепко обняла Макда, по ее щекам неудержимо текли слезы. Марион-старший присоединился к ним и заключил в объятия свою семью. Он тоже плакал – и от радости, и от сознания вины, что не смог защитить единственного ребенка Макда.

Они пробыли в доме около часа. Кабрильо требовался дневной свет, чтобы найти и рассмотреть дом, который использовали похитители. Макд объяснил родителям все, умолчав только о пытках в тюрьме Инсейн, о том, что канат под ним был разорван автоматной очередью, и еще о нескольких подробностях, которых им лучше было не знать. И все равно Кэй Лоулесс распереживалась так, что слегка побледнела под загаром.

Они расстались, улыбаясь и снова проливая слезы. Макд пообещал вернуться, как только они найдут человека, приказавшего похитить Полин.

Место, где проходила видеоконференция, не было взято под покровительство какой-нибудь знаменитостью и не получило щедрого гранта. Многие дома были еще заколочены, хотя большую часть мусора вывезли. Эта часть Нового Орлеана пострадала больше всего, когда дамбы были прорваны, и там несколько дней после урагана стояло настоящее озеро. Поблизости находились пустыри, где от частных домов остались потрескавшиеся бетонные фундаменты.

Линк оставил Макда с Кабрильо в кофейне неподалеку от намеченной цели. В этой местности двое белых и негр в машине были бы подозрительно похожи на полицейских, кто бы ни сидел за рулем. Через полчаса он вернулся и налил себе цикория из кофейника, который заказал Хуан.

– Ну? – спросил Кабрильо, когда Линк перестал делать кислую физиономию из-за горького вкуса напитка.

– Скверный, – произнес он. – Так вот, наши спутниковые фотографии слегка устарели. Два дома позади того, что интересует нас, разрушены, и участки почти превратились в джунгли. Те, что по бокам, вообще развалились. Напротив живут семьи. Я видел в их дворах детские велосипеды, игрушки и еще кое-что на газоне, так что там нужно быть осторожными.

– А что похитители? – спросил Макд, беспокойство его усиливалось.

– Не показываются. Шторы на всех окнах задернуты, но, думаю, по краям есть крохотные просветы, откуда они выглядывают. Заметить это может только профессиональный сыщик. А насчет газона, Хуан, ты прав. Он похож на козий буфет. Эти типы основательно спрятались и, видимо, выходят только по ночам, чтобы купить еды в магазине далеко отсюда.

– Значит, мы на снимке видели пристроенный гараж?

– Да.

– Была у тебя возможность сделать термальное сканирование?

– Нет. Это выглядело бы слишком подозрительно, да и снаружи очень жарко. Разница температур недостаточная.

Кабрильо так и думал, но все же задал этот вопрос.

– Ладно. Выходим на место в час и атакуем в три.

Три часа ночи – время, когда человеческое тело больше всего расслаблено. Даже ночной охранник поддается суточному ритму жизни и не будет начеку.

– Макд, ты спокоен?

– Да, – ответил тот. – Я не позволю эмоциям влиять на операцию.

Даже в таком полуразрушенном районе люди не могут крадучись ходить в полном боевом снаряжении и вооруженными до зубов. С приближением часа ночи Линк поставил машину в нескольких улицах от нужного дома и поднял капот. Проезжающий полицейский патруль решил бы, что машина сломалась и водитель оставил ее на улице. Любопытный полицейский мог бы взглянуть на номерные знаки, увидеть, что машина взята напрокат, и решить, что это местный житель, поселившийся после урагана в Хьюстоне, как очень многие, и приехавший с визитом в родные места.

На всех троих были черные джинсы и майки с длинными рукавами, снаряжение разместилось в вещмешках. Воздух заметно остыл, хотя влажность оставалась высокой. Они шли по растрескавшемуся тротуару с беззаботным видом. Проезжающих машин не было, слышался только лай собаки в нескольких кварталах от них.

Подойдя к заросшему участку позади нужного дома, они исчезли в нем, будто и не существовали. Вещмешки с шорохом открылись, снаряжение было трижды проверено. Они ползли сквозь заросли. Если кто и замечал, что большинство растений усеяно колючками, то не подавал виду.

Через пять минут выползли на открытое место. Задний двор был окружен деревянным забором, выломанные штакетины делали его похожим на рот с выбитыми зубами. Снаружи нельзя было почти ничего увидеть. Кабрильо достал тепловизор из пристегнутой к боку сумки и встал на бетонную глыбу, оставшуюся с тех пор, когда эта халупа была домом.

Сканер работал на сравнительной разнице температур и обладал очень высокой чувствительностью: позволял видеть сквозь стены, словно обладал рентгеновским зрением. Эти сканеры были такими эффективными, что многие протестовали против их использования правоохранительными органами из-за споров о праве на конфиденциальность. Военные возлагали на них большие надежды в Ираке и Афганистане, но зачастую саманные стены были слишком толстыми, чтобы получить точное изображение. Однако здесь, в таком старом доме без изоляции, сканер пригодился.

Кабрильо видел четыре белых тепловых изображения и прямоугольник полной черноты – очевидно, холодной воды в бачке единственного туалета. Были еще три места, указывающих тепло. Одно цилиндрическое: очевидно, бак с горячей водой, – другое гораздо меньше – нагревшийся мотор холодильника. Горящей контрольной лампочки не было, значит, плита электрическая. Хуан не только видел обитателей, но и мог определить планировку дома. Трое людей спали, их тела словно парили в нескольких футах над полом, так как сканер не мог отобразить кровати. Четвертый сидел, выпрямившись, словно на стуле, над ним ярко горела электрическая лампочка.

Кабрильо разглядывал сидящего человека четверть часа, и за это время тот ни разу не пошевелился. Если бы Хуан рискнул строить догадки, то решил бы, что человек крепко спит.