– Идиоты, – схватился за голову Силаев.

Только сейчас до него дошло, что у него за спиной староста и Кольша, которые все видели. Эти свидетели теперь были не просто не нужны, они были для него смертельно опасны. И он на этот счет не ошибся. Он резко повернулся и выхватил пистолет, но было поздно. Брошенный Кольшей топор острым лезвием вошел ему в шею, практически перерубив горло. Силаев, уронив пистолет, повалился на своего помощника, который от неожиданности тоже упал. Милиционеры, только что расстрелявшие свои обоймы, судорожно перезаряжали оружие. Они не сводили глаз с дергавшегося в последней агонии следователя и его помощника, залитого кровью и пытавшегося встать из-под хлеставшего кровью тела начальника.

– Беги, Кольша, уводи людей, они теперь здесь всех порешат! – крикнул Михеич, доставая засапожный нож.

Кольша мгновенно понял, что Михеич прав, это единственный шанс спасти женщин и детей. Он кинулся бежать через заросший высокой крапивой, брошенный огород в чащу. Несколько секунд по нему не стреляли, потому что Михеич отвлек огонь на себя, он успел подскочить к милиционерам и ударить в грудь одного ножом, но его изрешетили пулями трое других. Когда стали стрелять по Кольше, его уже не было видно, и пули щелкали по веткам чуть в стороне. Кольша долго бежал, обдирая лицо и руки о сухие лапы ельника. Из глаз его текли слезы. «Все повторилось! Опять все повторилось!» – кричала его душа.

За что! Кому они мешали своей жизнью? – думал он, упав в сырой мох и сжимая в бессильной ярости кулаки. Успокоившись и отдышавшись, Кольша скорым шагом направился в сторону ягодников, чтобы перехватить, возможно, услышавших стрельбу и возвращавшихся домой женщин и детей. Он успел вовремя. Варвара, собиравшая бруснику высоко на южном склоне, услышала звуки выстрелов и собрала всех. Решили подойти ближе к деревне и отправить Степку посмотреть, что там происходит. Его-то и перехватил Кольша. Вместе они пришли к женщинам, и Кольша все рассказал. Он рассказал ту страшную правду сразу, ничего не утаивая, потому как иначе поступить было нельзя. После того, что случилось, для власти они все теперь вне закона, они все стали мишенями в этой жестокой игре. Кольша понимал, что именно их обвинят в нападении и убийстве и доказать обратное невозможно. Их будут искать и преследовать, где бы они ни оказались, и с этим нужно как-то жить. Единственное, в лицо милиционеры знают только его. Поэтому и искать будут целенаправленно только его, остальные могут выйти из тайги и, скрывая свое недавнее прошлое, устроиться в мирской жизни. Уехать из этих мест и навсегда забыть то, что они пережили. Это Кольша несколько раз повторил, поскольку испуганные произошедшим, плакавшие от внезапно свалившегося на их голову горя женщины плохо понимали, что происходит. Наконец Евдокия вытерла слезы и успокоила грудью плакавшего малыша. Покормив ребенка, она спросила:

– Сколько их там в деревне?

– Приехало их шесть человек. Одного я завалил, одного, по-моему, Михеич успел кончить. Значит, четверо их осталось и они вооружены.

Евдокия некоторое время молчала, кутая заснувшего малыша, и все молчали, не решаясь что-либо произнести.

– Степка, на всякий случай встань у тропы, если они пойдут, упредишь нас, – сказал Кольша.

Степка с собаками, оставив ружье, ушел.

– Кольша, ты на войне был, там людей тоже убивали? – спросила Евдокия.

– Простых людей убивали наши враги – фашисты, а мы, спасая людей, убивали фашистов. Другого выбора не было.

– Эти, которые убили моего мужа, Петю, Михеича, тоже фашисты. Они убили наших, они и дальше будут убивать. Нельзя, чтобы они ушли живыми, – вдруг как-то тихо и спокойно сказала Евдокия.

– Да, ты права, у нас другого выхода нет, – подумав, согласился Кольша. – Если они выйдут отсюда, то вернутся с подмогой и перекроют все. Мы не сможем далеко уйти без еды, без одежды. Все осталось в деревне. Нужно туда возвращаться. Срочно, но не всем. Вернусь только я с Арчи и Степка. Он упредит, если я не справлюсь, тогда уходите. Просто уходите к людям и молчите. Вас они не видели. На этом все, ждите.

– Кольша, можно я с тобой? – спросила Варя.

– Нет, – не допуская возражений, ответил Кольша.

Через десять минут он со Степкой уже шел таежной еле заметной тропкой с Арчи на поводке и ружьем за спиной. Кольша шел коротким путем прямо к деревне. Он был уверен, что те, кто принес в этот раз смерть в его деревню, еще там, и теперь он сделает все, чтобы они там и остались.

А в это время помошник следователя Гнидко в пятый или десятый раз инструктировал милиционеров. В конечном итоге они уже сами не понимали, как оно все произошло на самом деле. Но в целом, по «их показаниям», картина складывалась таким образом: застигнутые их группой староверы, в частности убитые в ходе операции Фрол и Петр, признали, что именно они убили участкового Петрова в райцентре, мало того, они, вооруженные холодным оружием, неожиданно бросились на милиционеров и следователя во время допроса. Во время схватки следователь Силаев и милиционер Морозов погибли от полученных ран, трое нападавших были убиты, одному удалось скрыться. Причем именно он, Гнидко, метким выстрелом смог убить главаря этих бандитов, старосту. Теперь он возглавит группу преследования до полного уничтожения этих особо опасных преступников и их пособников, поднявших руку на представителей законной власти.

Когда Кольша и Степка подбирались к деревне, милиционеры уже обложили сеном дом Фрола, осталось только подпалить, а теперь копали могилу погибшим. Кого они собирались хоронить – своих или чужих, Кольша так и не понял. Все трупы валялись там, где их несколько часов назад застигла смерть. Милиционеры, втроем, по очереди, копали яму прямо во дворе дома Фрола. Помощник следователя выносил из погреба ледника припасы солонины, варенья. Все были заняты «делом» и вообще не смотрели по сторонам, чувствуя себя в полной безопасности. Кони, стреноженные, без седел, паслись на опушке за домом. Туда же было вынесено наиболее ценное имущество.

«Решили сжечь деревню, сволочи», – понял Кольша. Сердце его от волнения гулко и часто молотило в груди. Он вспомнил, как уже горела его деревня, как тогда умирали родные ему люди, как ходили среди пожарищ точно такие же люди в форме… Нет, в этот раз он этого не допустит! Умирать будут они, они недостойны жизни…

– Степа, подползи оттуда, со стороны забора, к леднику и жди, как только вон тот мужик спустится в погреб, закрой за ним дверь на запор и подопри поленом. А я этими займусь.

Степка кивнул и бесшумно уполз в сторону. Кольша зарядил двустволку и стал подбираться ближе к копавшим могилу милиционерам. Ему донесся их неспешный разговор.

– Да, наворотили с перепугу дел. Теперь как бы самим за решетку не загреметь, – сказал один из них.

– Не ссы, не загремим, если все расскажем, как начальник сказал, – напали на нас бородатые с топорами, вот и пришлось стрелять, – ответил сержант.

– А тот, что сбежал?

– А его тоже шлепнуть надо, вот закопаем жмуриков, на коней и в поиск. Куда он денется, ночи уже холодные, а он с бабами да детьми, где-то рядом. Ждут, как мы уйдем, чтобы вернуться да собраться в побег. Думают, мы тут что-то оставим… Всех закопать придется…