— Кто-нибудь понимает, что происходит? — снова спросил он.

— Ты от чего проснулся, салага? — саркастично, но без привычной улыбки на лице (что было особенно странно) спросил у него Берти. — Или ты просто так сюда в пижаме примчался? Ты же слышал этот звук, Лапшин?

Ромка посмотрел на Берти долгим, немигающим взглядом и еще сильнее нахмурился.

— Я — слышал, — добавил Берти, многозначительно приподняв брови.

— Какой звук? — не поняла Мила.

Берти как-то странно на нее посмотрел, словно чему-то удивляясь.

— Рудик, а что ты здесь делаешь?

Мила недоуменно вытаращилась на Берти — она ничего не понимала!

За спиной у нее послышалось сопение Кости Мамонта.

— Что мы все здесь делаем? — растерянно спросил он, судя по всему, как и Мила, не понимая, что происходит и о чем переглядываются Берти с Ромкой. — Вроде все в порядке.

— Нет, не все, — сказал Берти.

Интонация, с которой он это сказал, Миле не понравилась. Она проследила за его взглядом, обращенным на крышу тамбура, сама обернулась, подняла голову и… И испытала настоящий шок от увиденного.

Хранитель Львиного Зева не сидел в своей обычной позе: зевая и свесив хвост-кисточку вниз. Он стоял на четырех лапах, угрожающе ощерив пасть, и выглядел по-настоящему страшно: казалось, сейчас он кинется вниз, на землю, и разорвет в клочья каждого, кто ему попадется. По глухим возгласам рядом Мила догадалась, что еще кто-то увидел Хранителя.

Где-то близко раздался голос Альбины. Она шла от моста, и по ее мраморно-невозмутимому лицу было непонятно, какие выводы она сделала из своего осмотра.

— Все, кто сейчас сделал шаг за порог Львиного зева, нарушив мой приказ, — на ходу сказала Альбина совершенно ровным, без каких-либо интонаций голосом, — будут наказаны. А теперь каждый поднимется в свою спальню. Немедленно.

Мила с трудом отвела взгляд от оскаленной морды каменного льва и послушно пошла в Дом. Не потому, что испугалась наказания. Просто увиденное ее настолько выбило из колеи, что теперь она могла делать только то, что ей велят.

Направившись к лестнице, ведущей в среднюю башню, следом за остальными девочками, Мила даже не посмотрела на Ромку, будучи уверенной, что ее друг сейчас испытывает примерно те же чувства, что и она сама.

Предупреждения Альбины, что Хранитель не выпускает в неположенное время учеников из Львиного зева… Черный юмор Берти, который однажды заметил, что попытка выйти из Львиного зева ночью грозит тяжелыми увечьями… Все это теперь нашло объяснение. Хранитель, конечно, был каменным. Но, кажется… он умел оживать!

Теперь Миле стало понятно, почему так многозначительно переглядывались Берти с Ромкой. Ромке хотелось думать, что ему это приснилось. Мила была уверена, что ей это приснилось. И только Берти сразу все понял. Все они слышали громоподобное рычание льва. Именно этот звук и разбудил самых чутких обитателей Львиного зева.

И тут Мила догадалась, что произошло этой ночью. Если Хранитель ожил, значит, либо какой-то чересчур рисковый меченосец пытался выйти из Дома через главный вход, либо… Либо кто-то пытался пробраться в Львиный зев!

И так как Альбина не бросилась искать отсутствующих после того, как осмотрела территорию у входа, а отправилась сразу к себе в башню, то вероятнее второе.

Непонятно было одно: зачем кому-то понадобилось проникать в Львиный зев?

* * *

На следующий день известие о ночном происшествии разлетелось по всему Львиному зеву.

Был выходной, и меченосцы разбрелись по Дому — делать домашние задания на понедельник. Однако вместо этого, сгрудившись в кучки, все окружили очевидцев полуночных событий и требовали от них подробностей. В гостиной разговоры шли особенно оживленно, поэтому Мила, Ромка и Белка отправились в читальный зал.

В читальном зале, кроме Берти в компании Пентюха и Тимура, больше никого не было. Берти и Пентюх, сидя друг против друга, играли в «Поймай зеленого человечка», а Тимур, мерно раскачиваясь на задних ножках стула, читал какую-то книгу.

Мила, Ромка и Белка зашли и сели за один из столиков недалеко от Белкиного брата и его друзей. Пока Белка раскладывала на столе принесенные с собой конспекты и учебники из библиотеки Думгрота, Мила невольно подслушала разговор Берти и Пентюха.

— Что, так вот и стоял? — недоверчивым тоном спросил Пентюх и как бы между прочим добавил: — Вот этого карлика я забираю, тут мой гном подежурит.

— Да на здоровье. Бери — что мне, жалко, что ли? — так же буднично ответил Берти и тоже в одно мгновение изменил интонацию: — Стоял, стоял! Еще как стоял! Клыки наружу, хвост трубой. Зрелище не для слабонервных, я тебе скажу!

— Слушай, — протянул Пентюх, размышляя над вариантами следующего хода, пока Берти собирался сделать свой, — но утром он сидел — как всегда. Совершенно никаких изменений. Неужели, кто-то и правда пытался пробраться в Львиный зев? Зачем?!!!

— Зачем — не знаю, — ответил Берти и вновь изменил интонацию на невыразительную: — Пегас отдыхает в сторонке, бью вурдалаком. И тут же продолжил с прежним воодушевлением: — Но кто-то точно хотел к нам залезть! Пентюх, дружище, тут без вариантов! Какой-то псих (явно в Львином зеве не учился) попытался проникнуть внутрь наших башенок. Я б его сам растерзал за такое. Думаю, именно это Хранитель и собирался сделать.

— А этот тип смылся, выходит? — задумчиво потирая подбородок и глядя на доску, где только что стало на одного пегаса меньше, поинтересовался Пентюх.

— Угу, — кивком головы подтвердил Берти. — Враг с позором бежал. — Он поднял глаза на приятеля и невозмутимо добавил: — И ты бежал бы на его месте. Наш Хранитель покрупнее обычного льва. Раза в полтора, как минимум. Да и… он ведь не какой-нибудь там заурядный лев, согласись. Кто его знает, на что он способен в гневе. Ходить собираешься?

— Собираюсь. Просто медленно собираюсь, — ответил Пентюх с такой же невозмутимостью.

С минуту они помолчали, сосредоточенно изучая доску. Потом Пентюх хмыкнул и воскликнул:

— Нет, ты точно не сочиняешь?! Прям вот так вот и стоял?!

Берти картинно вздохнул, разводя руки в стороны, словно возмущался проявленному к его словам недоверию.

— Да зуб даю!!! — экспрессивно воскликнул он.

Тут в читальном зале раздался грохот — стул, на котором раскачивался Тимур, перекинулся вместе с ним.

Берти и Пентюх бросились к приятелю на помощь. Когда над их столом появилась голова Тимура, он мучительно кривился, как от зубной боли.

— Дружище, извини, — сочувственно протянул Берти, виновато сморщив физиономию. — Я забыл.

— Угу, — промычал в ответ на это Тимур, не в силах разомкнуть челюсти, чтобы произнести хоть слово.

Мила почти моментально поняла, почему извинялся Берти. Все-таки, когда тема зубов — самый большой страх человека, то о зубах в его присутствии лучше не вспоминать.