Втягиваю кожу, намеренно оставляю засосы. Грудку ее терзаю. Крошечная такая. Только соски и щипать. Не за что взяться. Но выпустить из пальцев не удаётся.

Лапаю везде. Тискаю. Надышаться ею не могу. Вкусная такая. Истосковался. Слюной исхожу. Млею от этой проклятой девки.

Ощущаю, как член каменеет, снова кровью наливается. И она ощущает. В глазах удивление вспыхивает. Забыла. Ха. Ничего, напомню.

- Ты с моего хрена не слезешь, - усмехаюсь. - Буду драть днём и ночью. Выбью мысли о побеге. Мало тебя трахал. Много свободы дал.

- Амир, - глазищами сверкает, по щеке пальцами ведёт. - Ты так ничего и не понял.

- А что я должен был понять?

Срываю рубашку. Ближе ее чувствовать хочу. Телом к телу. Голой кожей. Хочу реально пометить. Потом и семенем пропитать, под завязку закачать.

- Она тебя любила, - шепчет. - Очень любила.

- Чего?

- Твоя Мари.

- Ты здесь, - прижимаюсь к ней, толкаюсь вперёд.

- Я - да, - выгибается, сдерживает стон. - Но ее больше нет. Твоей Мари больше нет. Назад нам уже не вернуться. Ничего не исправить.

- Ты мокрая, - вбиваюсь глубже. - Течёшь как сука.

- Только тело, - башкой мотает.

- Ну и круто, я хочу только то, что у тебя между ног.

Враньё. В глотку тоже хочу. И в задницу. Пусть сдулась ее роскошная жопа, все равно внутрь вонзиться тянет, войти между булок и распечатать узкий проход. Каждую дырку хочу поиметь. До судорог. До спазмов. Пусть воет и орет. Пусть захлебывается моей любовью.

Я трахаю ее дико. Зло. Одержимо. Трахаю, будто убить хочу. Черт, так и есть. Желаю членом забить до полусмерти. До изнеможения довести.

А она опять обманывает. Подкупает. Отзывается на жесткие рывки. Прогибается. Растекается подо мной. Плывет и топит в себе.

Трясина. Вязкая. Грязная. Хочу тебя. Хочу.

Гребаная отрава. Чем ты меня берёшь?

Глава 27

Громадная рука прижимает меня к широкой мускулистой груди, густо поросшей волосами. Мои ноги раздвинуты. Гигантский член растягивает лоно, твердеет, опять наливается силой, разбухает внутри, позволяя чувствовать одержимую пульсацию.

Амир неутомим. Складывается впечатление, будто с момента нашего расставания у него не было другой женщины, но я не настолько наивна, чтобы верить в подобную иллюзию. Зачем хранить верность сбежавшей жене?

Горечь затапливает. Сердце болезненно сжимается.

Я люблю его. Люблю до сих пор. Только это ничего не значит. Наша реальность уже не изменится. У нас не выйдет исправить ошибки, не построить счастье на обломках прошлого. Однако мое тело не подчиняется разуму, откликается на животный зов, содрогается в экстазе и молит еще. Ощущаю себя наркоманкой, вдруг получившей долгожданную дозу. Прежде не представляла, как сильно мне этого не хватало. Жадные губы, клеймящие кожу засосами. Зубы хищника, впивающиеся в плоть до крови. Горячие пальцы, сминающие до боли, напрочь подавляющие волю. Сопротивляться невозможно.

Я в тупике. В горящей клетке. Пламя подступает все ближе и ближе, огненные языки лижут спину. Совсем немного – точно сорвусь и признаюсь. Расскажу правду.

Нет. Нельзя. Ни в коем случае. Если Амир узнает о ребенке, то отберет моего мальчика. Ему необходим наследник. О прощении, пощаде и помиловании не может быть и речи. Меня либо убьют, либо вышвырнут прочь. Я сбегала не для того чтобы потерять дитя. Значит, нужно искать другой путь и поскорее отсюда выбираться.

Паника захлестывает, лишает способности трезво мыслить. Отчаянно стараюсь успокоиться.

Камиль. Господи. Я никогда не оставляла сына одного на всю ночь. Как он? Что там происходит? Ладно, есть няня, вряд ли она бросит маленького ребенка в одиночестве, скорее всего свяжется с Тимуром, объяснит, я уехала на работу и не вернулась. Меня начнут искать, станет известно про захват дома, где проводила банкет моя компания. Татарин быстро поймет суть проблемы. Возможно, попытается помочь, чего бы не хотелось, ведь мужчина уже достаточно рисковал, решая мои проблемы.

Горе тому, кто посмеет отобрать собственность Амира.

Что я могу сделать? Снова сбежать? Вряд ли это получится в ближайшее время. Без денег, без документов, без друзей. Теперь мое положение в разы хуже, чем в день свадьбы.

Еще можно попытаться уговорить Амира, найти весомые аргументы и убедить, что лучше меня отпустить. Проклятье. Даже глупо рассуждать на подобную тему. Каждое мое слово лишь сильнее его раздражает, приводит в бешенство. Лучше молчать.

Но как быть? Я должна, обязана вернуться к своему сыну. Что если няня уйдет? Окажется не особо ответственной? Что если Татарин будет занят? Не ответит на звонок с чужого номера? А вдруг Камиль заболеет?

Меня прошибает нервная дрожь.

- Изголодалась по херу, - хрипло протягивает Амир, шлепает ладонями по заднице и сжимает ягодицы. – Мало накормил. Сейчас исправлю.

Я вскрикиваю, а он начинает жестко насаживать мое тело на одеревеневший орган, как на громадный кол натягивает, нанизывает с размахом. Использует точно игрушку, отверстие для слива семени.

Черт. Но я все равно отзываюсь на каждое его движение. Даже эти безжалостные толчки распаляют, уводят далеко за грань реальности. Меня разламывает на части. Уносит прямо в бездну.

Мужчина опять кончает внутрь. Ощущаю, как сперма извергается мощными толчками, бьет бурным потоком в раскаленное лоно. Мое тело принимает все до капли.

Я кусаю губы, чтобы не заорать. Цепенею, понимая, такими темпами у нас и второй ребенок появится, причем очень быстро. А если уже?

Мир меркнет. Тьма сгущается.

Я снова оказываюсь на спине. Мускулистое тело вбивает меня в сиденье жестокими рывками. Минуты хватает, чтобы Амир снова возбудился и набросился на добычу с нежностью обезумевшего зверя.

Откуда у него столько сил?

Я больше не способна достичь разрядки, практически отключаюсь, когда он вгоняет вглубь громадную дубину. Яростный. Ненасытный. Злой. Все его эмоции впитываю обнаженной кожей.

Это продолжается до рассвета. Мужчина берет меня снова и снова, не зная усталости, вертит,