– Это не объяснить словами. Я узнал это чувство еще вдетстве и пронес его через всю жизнь. Я узнал это чувство в тот момент, когдаотец привел в наш дом маленькую девочку и сказал, что ее зовут Женей. Она былатак прекрасна, что я рисовал ее портрет перед сном и постоянно повторял еекрасивое имя. Я болен тобой, Женя. Я прошу тебя об одном. Давай бросим этот домко всем чертям. Выходи за меня замуж. Уедем ко мне. У меня прекрасная квартира,хорошая работа. Я не могу без тебя жить. Тебе нельзя оставаться в этом доме.Тут не будет ничего хорошего. Тут все будет напоминать об отце. Поехали, я тебяумоляю!

Я засмеялась и оттолкнула Роберта.

– Ты зовешь меня замуж?! Что ж, заманчивое предложение. Новедь ты не знаешь многих вещей! Ты вообще ничего не знаешь!

– Я не хочу ничего знать. Я люблю тебя независимо от того,что ты мне скажешь.

– Я хотела тебя убить.

– Я тебе не верю, – затряс головой Роберт и, взяв бутылкувиски, стал пить прямо из горла.

– Зря. Я хотела тебя убить. Я хотела тебя убить точно также, как когда-то убила твоего отца.

Роберт выронил бутылку:

– Ты все врешь. Ты сама на себя наговариваешь. Хочешь, чтобыизменилось мое мнение о тебе, но этого никогда не случится. Я не верю.

– Зря. Знаешь, как я убила твоего отца? Я задушила егоподушкой, а затем вызвала врача и заплатила ему за то, чтобы онзасвидетельствовал смерть и в свидетельстве о смерти написал, что у отцаслучился инсульт. Я заплатила этому врачу очень много. Так много, что емуникогда в жизни больше не придется работать. Понимаешь, никогда. Не придетсяработать не только его детям, но и внукам. Твоего отца кремировали, чтобы никтоне увидел следов удушья. Мы обставили все так, будто это была его последняяволя.

Я замолчала.

Роберт стал массировать свои виски, видно, головараскалывалась от напряжения. Наконец он лихорадочно заговорил:

– Я не хочу ничего знать, не хочу ничего слышать! Я люблютебя, а все остальное не важно. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Я люблютебя, несмотря на то что ты убила моего отца и хотела убить меня. Мне ничего ненадо. Ни этого дома, ни этих проклятых денег, ничего, что ты по праву считаешьсвоим. Мне нужна только ты… – Он отвернулся к окну, и я с удивлением увидела наего поясе кобуру.

– У тебя не изъяли пистолет? Я этого не знала. Почему егооставили тебе?

– Потому, что он зарегистрирован.

– Но ведь он же боевой!

– Этого никто не знает, кроме тебя. Я уже говорил, что онгазовый, просто он переделан на боевой.

Роберт снял кобуру и бросил ее на пол.

– Я выброшу его, если он тебя смущает, – прошептал он и сталрасстегивать мою кофточку. – Он нам больше не пригодится, в нашем доме никогдане будет оружия. Я увезу тебя к себе, и мы попробуем научиться жить, невспоминая прошлое. Я буду тебя любить и баловать так, как балуют маленькихдетей, ты отдохнешь и все забудешь, родишь мне целую кучу прелестных ребятишек.Они будут похожи на тебя. Слышишь? Мы же сводные брат и сестра, нам можно иметьдетей, и мы обязательно будем счастливы. Я приложу все усилия. Завтра же улетимпервым самолетом, забудем все, как страшный сон. Ты будешь по-прежнему рисовать,и мы обязательно сделаем выставку твоих картин. Ты станешь известной,знаменитой, будешь давать автографы… Ты просто создана для такой жизни! Явсегда буду рядом с тобой, обещаю.

– Мне кажется, я не смогу ничего забыть, – тихо сказала я,глотая слезы. – Слишком много для одного человека.

– Я постараюсь сделать так, чтобы ты все забыла, буду твоимлюбимым мужчиной, твоим ангелом-хранителем.

Я опустила глаза.

– Я не могу иметь детей из-за твоего отца. Врачи говорят,что это связано со слишком ранней половой жизнью…

– Дуреха, я буду тебя любить даже без детей. – Робертсмахнул с моих щек слезы.

Сняв с меня кофту, он осторожно опустил меня на пол,бессвязно бормоча:

– Я хочу, чтобы это повторялось каждый день. Понимаешь,каждый день…

Мое тело было как струна. Роберт покрывал его поцелуями ишептал ласковые слова. Я закрыла глаза и вспомнила маленькую девочку, которуюпочти каждый день насиловал ее отец… Он гонялся за ней по всему дому, изрыгаянепристойные слова. В те моменты, когда она отчаянно сопротивлялась, он избивалее, а на следующий день не позволял выходить из комнаты, боялся, что кто-нибудьслучайно увидит следы побоев. Девочка подрастала и ненавидела своего отца всебольше и больше. Девочка превратилась в красивую девушку, но страха было ничутьне меньше, чем в детстве… Я хорошо помнила тот день, когда отец зашел в моюмастерскую, взял меня за руку и повел к себе в спальню. Развалившись на кровати,он заставил меня встать на колени и ублажать его. Когда я наотрез отказалась,отец так сильно меня ударил, что я отлетела к стене и разбила голову. Я долгоне могла уснуть… Я взяла подушку и вернулась к нему в комнату. Отец сладкопосапывал и ни о чем не подозревал. Я накинула подушку ему на шею и сталадавить что есть силы. Он попытался бороться, но какие-то неведомые силы пришлимне на помощь, и я смогла доделать задуманное до конца. Через несколько минутего руки обмякли и застыли без движения… Я долго сидела рядом с мертвым отцом ине могла поверить в то, что та страшная жизнь, которой я прожила много лет,закончилась. Просто закончилась, и все… А еще я вспомнила тот момент, когда котцу приехал его друг, а я, вопреки отцовым запретам, вышла из комнаты, чтобывзять что-то на кухне. Мы столкнулись в коридоре, и его друг потерял дар речи:в тот день у меня была разбита губа, а из опухшего уха сочилась кровь… Гостьпринялся кричать на отца, но отец что-то ему сказал и, пригласив в кабинет,закрыл дверь. Я слышала, что они долго ругались, а потом стало тихо… Я неслышала, когда его гость ушел, да и ушел ли вообще. Тогда я не придала этомуособого значения…

– Милая моя девочка, – нежно шептал Роберт и целовал моюгрудь.

Я на минуту вернулась в реальность и увидела, что мысовершенно голые. Роберт не переставал меня целовать и своим горячим языкомслизывал мои слезы. Неожиданно мне показалось, что рядом со мной мой отец. Теже глаза, те же губы, те же плечи. Он пришел ко мне из загробной жизни, котораяявно пошла ему на пользу, потому что он стал намного моложе. Меня охватилотакое дикое отвращение, что я не могла его скрыть. Я сжала кулаки и закричала:

– Нет!

Я нащупала на полу кобуру, достала из нее пистолет и,задыхаясь от слез, направила его на мужчину.