Любого члена братства невозможно заставить поступать против своей воли. Защите разума и способам противодействия допросов учат лет с десяти. А чуть позже и нескольким способам, как легко вообще оставить в дураках своих пленителей.

— Белый. Выражайся по-человечески, а не заумным языком. «Оставить в дураках»… Откуда у тебя такой возвышенный слог? Говори прямо — кончить жизнь самоубийством.

— Виноват. Ты прав. И что в итоге?

— В итоге, как ты говоришь, то, что у женщины взяли в заложники двух детей и поставили перед фактом, что или она выполняет то, что скажут и приведёт нас в руки тех, кто ожидает в командном пункте, или… деток получит по частям. Она хотела было сама убиться, но там оказался ренегат из братства, который предвидел подобное, и не позволил ей уйти.

— Час от часу… Нам что, теперь придётся её детей вызволять? А своими делами когда займёмся? Теми, что нас привели сюда?

— Ты мне не дал до конца договорить. Можно я закончу?

— Прости, Свар, но я думал, что ты уже закончил. Продолжай, конечно.

— В гостиницу никто нас убивать не ехал. Это ложь от начала до конца. Правда в том, что нас уже ждали в аэропорту. Был человечек, который отсматривал всех прибывших. Вот он и дал сигнал, что ты приехал в сопровождении того боевика, который вроде как провалил операцию. В гостиницу за нами не поехали, незачем, коль, как я понял, наше местонахождение вычислили по сигналу твоего телефона. А дальше дело техники. Эта Наталья на свою беду приехала сюда именно что по делам, и времени, что бы её прижать к стене, было более чем достаточно.

Олег сел на пол и привалился спиной к стене. (Чему он удивился ещё ранее — полы в тоннеле и коридораз были чистыми, словно их недавно мыли.)

— Надо же. С телефоном я и в самом деле… идиот. Моя вина. Что будем делать с Натальей? Я вначале хотел её развязать, да и оставить в тонеле — в любом случае выйдет к людям, своим или нет. Но сейчас, после твоего рассказа… Ты узнал, где держат её детей?

— Она сама не знает. Ей дали телефон, что бы смогла обмолвиться парой фраз со своими детьми.

— Значит где-то в городе или рядом. Так какое ТВОЁ мнение?

— Дети — это святое, Белый. Оставлять их в беде нельзя. Да и эту… Наталью, здесь бросать тоже не следует. В любом случае уберут как свидетеля, а с нами у неё появится хоть какой-нибудь, но шанс.

— Тогда давай я приведу её в состояние, при котором она сможет хотя бы объясниться. У меня к ней масса вопросов. Да, и ещё. Тебе не кажется странным, что нас никто не ищет? Ведь машинка-то прибыла в пункт назначения давным-давно. И пустая. Уверен, что где-то по пути следования стоят видеокамеры, на которых заинтересованные люди увидели нашу троицу. И тут вдруг такой облом. Это о чём говорит?

— О чём?

— О том, что в конечном пункте очень мало людей. Они просто не в состоянии кого-то выделить для поисков, что бы не оставлять ЗКП без охраны и… Или у них там стоит автоматика?

— Какая автоматика? — удивился Свар. — Мы же, вроде, ни с чем не сталкивались?

— Это ты не сталкивался, а я вот, пока «гулял», пару раз между сенсорными паутинками пролезал. Там вполне современная техника. И, конечно, женщину нужно приводить в нормальное состояние, иначе с её безвольной тушкой там не пролезем. Хотя, с другой стороны… — Олег удивился пришедшей в голову мысли. — Она может специально задеть луч и вызвать тем самым тревогу. Вот только что последует за сигналом тревоги? Это может быть много чего. И скрытая пулемётная турель. Или к нам рванёт группа захвата или, скорее всего, сработают замаскированные мины. Последнее мне кажется более вероятным. Но эту ловушку оставлять так просто нельзя — иначе погибнут дети…

И Белый рассказал о подслушанногм диалоге двух детей, что непроизвольно помогли найти выход на поверхность.

— Ты хочешь нарушить сигнализацию, что бы обезопасить проход? Спровоцировать взрыв мин, если они есть?

— Нет, Свар. Я хочу, что бы в эту ловушку попали те, кто её и создал. Там хитрая система коридоров, которые созданы для обороны. Раньше, думаю, здесь были автоматические турели с пулемётами, да и, возможно, помещения для стрелков, но потом всё это убрали. Между местами, где расположены датчики, около тридцати метров, да и коридор дважды поворачивает. Вот я и думаю — если нарушить покой сигнализации ближе к тем дверям, что я нашёл, сработают ли внешние датчики?

— Тебе виднее. Но давай всё же выбираться на свет. Я столько веков пробыл во тьме, что лишняя минута меня угнетает. Да и спать очень хочу.

* * *

Через полчаса, предварительно приведя в нормальное состояние женщину, Белый полностью знал картину произошедшего. Оказалось, что помощник Натальи работал не только на братство. Он именно и усыпил её и водителя прибывшей машины, с помощью какой-то химии и сам, сев за руль, увёз в незнакомое место. Когда женщина пришла в себя, с ней общались незнакомые люди, которые поставили перед фактом — или она поработает на них, или её детй убьют. Ей следовало любым способом доставить двоих мужчин в командный пункт, а после этого обещали отпустить, как и детей.

— И Вы думали, что Вас оставят в живых? — недоверчиво спросил Олег. — Простите, Наталья, но если поверили обещанному, то… мне не хочется Вас оскорблять, но не могу отозваться о Ваших умственных способностях. Почему? Я просто ЗНАЮ, что с ТОЙ стороны нет порядочных людей.

Женщина опустила голову. В принципе, ей стало всё равно — она не выполнила то, что от неё требовали, и в данный момент лично от неё уже ничего не зависело.

Наступило пауза, которую никто из троих не спешил нарушить.

— Наталья Сергеевна, — чуть слышно обратился Свар. — На что Вы лично готовы, что бы встретиться с детьми?

— На всё, — мгновенно ответила женщина, а потом, несмело подняв глаза на Древнего, спросила. — Вы поможете мне? Простите моё предательство?

Она вновь опустила глаза в пол, говоря еле слышно.

- Я пыталась уйти сразу, как поняла, в какой ситуации оказалась. Но мне помешали. Там был кто-то, кого я не видела, но ощутила, что в моей голове знатно покопались. По ощущениям, был человек по рангу Мастер.

— Я в курсе, — прокоментировал Свар. — И лишние закладки