Пыль.

И сам он явно не в лучшую сторону изменился. Миара… тоже.

- Может, барона дождемся? – Такхвар не горел желанием впускать незнакомого мага в замок. И мнение его Винченцо разделял всецело.

Вот только отсидеться не выйдет.

- Нет. Он не любит ждать.

А вот появление у ворот Дикаря ничуть не удивило. За ним тенью держался Тень, умудрившийся тоже не заболеть, чего нельзя сказать о его сыне.

На редкость невезучий парнишка.

Но живой.

Пока.

И если… если у Карраго и вправду есть лекарство, то на что Тень пойдет, чтобы получить его? Ответ Винченцо знал.

- Ворота открываем, а вот решетка пусть постоит, - Дикарь потер глаза, красные от бессонницы.

- Решетка магу не помеха.

- Может, и так. Но сдается мне, сразу воевать он не полезет. А если так, то сперва глянем, что там за хрен с горы нарисовался.

- У тебя весьма образный язык, - заметил Винченцо. И с трудом сдержал улыбку. Почему-то подумалось, что Дикарь не оценит этакого высокого знакомства.

Определенно.

Глава 30

Глава 30

Ирграм

От запаха мертвечины чесался нос. И он чихал. Раз за разом. Мертвецы не пугали, отнюдь. Все же он слишком долго был магом, чтобы не привыкнуть к покойникам. Да и болезнь не внушала страха. Ирграм нутром чуял, что для него чума не опасна.

Хуже, что запах этот напрочь перебивал другие.

Особенно тот, нужный.

Ирграм ведь искал.

Старательно.

Не только он. Другие тоже. Ирграм не был уверен правда, ищут ли они то же, что и он сам, но подозревал, что да. Впрочем, их поиски тоже были безуспешны.

Иначе он бы услышал.

Понял.

А так… он чувствовал шкурой темный полог силы, которая сочилась словно бы из-под земли. Но в подземелье она как раз и не ощущалась.

Он спускался. Дважды.

И оба раза испытал огромное разочарование. Правда, после понял, что, кто бы ни принес второй камень, он вряд ли сумел бы проникнуть на нижние этажи.

Да и зачем?

Если в камне скрывалась болезнь, то выпускать её следовало там, где людей будет больше.

- Все-таки ты выглядишь жутковато, - заметила магичка, яростно отскребая с рук желтый жир.

Она злилась.

Она все время злилась, и эта злость кипела внутри, не позволяя падать от усталости.

- Вы не лучше, - Ирграм держался у стены, в стороне от окна. День. И опасная близость солнца ощущалась даже сквозь камень.

- Да уж, - Миара провела ладонями по волосам. – Твоя правда.

Грязная. И волосы тоже. Слиплись, склеились в эту вот косу. На шее появились темные полосы. И такие же – на запястьях. Платье пропахло потом, смертью и дерьмом. И пусть она упорно меняла их поутру, но новые платья вбирали в себя запахи моментально.

Это её тоже злило. Пожалуй, лишь немногим меньше, чем люди, которые упрямо мерли.

- Когда они все помрут, я первым делом помоюсь, - магичка закрыла глаза.

Спала она пару часов и то скорее потому, что и её силы были не бесконечны.

- Я залезу в бочку с водой и буду там сидеть… до утра.

Вода в замке была. В колодце.

В колодец Ирграм спустился в первую же ночь, когда все были заняты. Колодец, если подумать, был идеальным местом для того, чтобы спрятать проклятье. И маги это тоже понимали. Они спустились первыми, вернее дикарь, к которому привязали веревку. Ирграм тогда сильно переживал.

Но дикарь из колодца выполз мокрым, раздраженным, но, главное, с пустыми руками.

Впрочем, Ирграм ему не поверил. И спустился сам. Оказалась, ему веревка без надобности. Когти, пусть и не выглядели сколь бы то ни было серьезными, с легкостью пробивали камень. Да и тело скользило по шахте колодца так, будто бы Ирграму случалось проделывать подобное не раз и не два.

Это тоже было удивительно.

Правда, внизу тьмой не пахло. Внизу была вода. Темная. Ледяная. Подземная река несла множество запахов, но ни одного – правильного.

Пришлось подниматься.

Тогда Ирграм едва сумел справиться с разочарованием…

- Слышишь? – магичка вздрогнула. – Трубят. Явился. Падальщик, чтоб его.

Она закрыла лицо руками и чуть качнулась. Показалось, что еще немного и свалится, от усталости ли, от переживаний, но нет, она тряхнула головой.

- Не важно. Так, сколько прибыло за прошлый день?

- Сорок три, - спокойно ответил Ирграм, щурясь. – Тяжелых четверо, остальные – на начальных стадиях.

- Итого?

- Двести семьдесят шесть. Ночью семеро отошли, еще двенадцать, думаю, к обеду. К вечеру – пока не понятно.

Кивок.

И все же она не выдерживает, поворачивается к выходу. И руки дрожат. Миара зачерпывает воду из почти опустевшей бочки, чтобы плеснуть в лицо.

Отряхивается.

И стискивает зубы.

- Дети?

- Есть, - Ирграм чуть морщится.

- Тяжелые?

- Нет. Пока.

- Хорошо.

Вдох. Выдох. И страх. Страх, который она старательно прячет под маской равнодушия. И грязная тряпка, в которую за несколько дней превратилось полотенце, стирает с лица остатки воды. Прикрытые глаза. Спокойное дыхание.

Целители – еще те притворщики.

- Найти кого покрепче, чтобы принесли свежей воды, - теперь её голос звучит равнодушно. Но это тоже часть игры. Ирграм слышит, как нервно бьется сердце. И синюю жилку, вспухшую на виске, видит.

Миара приподняла юбки.

Она шла и шаг её был ровным, спина – прямой. Только темная коса чуть покачивалась из стороны в сторону, словно маятник.

В коридоре магичка остановилась.

- Места, госпожа, - Ирграм решил быть вежливым. – Некуда класть.

Зал, в котором устроили лазарет, был велик, но не настолько, чтобы вместить всех. Вот и пришлось тех, что поплоше, в коридоре оставить. Все одно скоро отойдут, чего уж тут таскать?

Кивок.

И она все-таки наклоняется, касается шеи лежащего. Тот, пребывая в болезненной полудреме, от прикосновения этого приходит в себя. Его глаза раскрываются, и Ирграм отмечает лопнувшие сосуды и характерный желтоватый оттенок белков.

Печень отказывает.

На лице – россыпь пятен, некоторые уже превратились в язвы. Другие лишь появились. Спекшиеся губы раскрываются и из них вырывается протяжный стон.

- Мне жаль, - равнодушно говорит магичка, перехватывая руку. Пальцы её сжимают запястье, она чуть прикрывает глаза. И руку отпускает. – Добей его.

Спорить Ирграм не стал.

Кто-то рядом хрипит и пытается отползти, но заходится в кашле. Кашель громкий, и капли крови разлетаются по стенам. На Ирграма тоже падают, как и на