Достав вещи из шкафа, она отнесла их в спальню и положила на кровать. Одеваясь, Эшли думала о том, насколько безопасно поощрять интерес к себе Коллина Деверелла. Ей, в сущности, о нем ничего не известно, но даже после одного разговора стало ясно: он не тот человек, которого можно водить за нос. Поощряя его, не отрезает ли она себе путь к отступлению?

Надев туфли, Эшли подошла к туалетному столику и достала из выдвижного ящика красный кожаный футляр с драгоценностями. Лучше всего подойдут широкий серебряный браслет, кулон с аметистом и такие же серьги. Собрав темные волосы в тяжелый пучок на затылке, она придирчиво осмотрела себя в зеркале. Нет, не то. Вынула шпильки, удерживающие волосы, и позволила им свободно рассыпаться по плечам. Так лучше. Ей никогда не шла строгая прическа с собранными на затылке волосами. «Балерина Большого из меня точно не получится», – мелькнула ироническая мысль.

Проверяя, все ли на месте в сумочке, Эшли услышала звонок в дверь. Выключила лампу на ночном столике и пошла открывать. «Так же красив и элегантен, как тогда в галерее», – отметила она, заглянув в бархатисто-карие глаза своего гостя.

– Минута в минуту, – как можно беззаботнее сказала Эшли.

Он кивнул, улыбаясь:

– Точный расчет времени – сейчас одна из моих главных забот.

«Словно оазис в пустыне», – думала Эшли, оглядывая заполненный посетителями ресторан, выдержанный в персиковых тонах, с кружевными занавесками, свисающими повсюду ветками растений и продуманно размещенными зеркалами. Сидя напротив Коллина Деверелла, она ломала голову, что же ему на самом деле от нее нужно. Пока ясности в этом не было никакой.

В автомобиле он завел речь об искусстве, успехе выставки и тех ее работах, которые ему в особенности пришлись по душе. В ресторане разговор перешел на его собственную обширную коллекцию ценнейших картин, по общему мнению, стоившую около семидесяти миллионов. Он не подтвердил, но и не опроверг эту цифру. Эшли упомянула о том, что, по слухам, коллекция была украдена, пока он путешествовал. Однако ей тут же стало ясно, что этот вопрос для обсуждения закрыт. Если Коллин и хотел от нее чего-то большего, чем просто деловые отношения, то пока это никоим образом не проявлялось.

– Вам нравится копченый лосось? – спросил он.

– Что? – Вопрос прервал раздумья Эшли. – О да… Очень вкусно.

– Тогда почему бы вам не съесть его? Вот уже десять минут вы только и делаете, что задумчиво смотрите в тарелку.

Эшли немного смущенно покачала головой:

– Лосось замечательный. Просто мне… Просто голова у меня забита…

– …мыслями о предстоящей судебной тяжбе с вашим бывшим свекром, – закончил за нее Деверелл.

Эшли удивленно посмотрела на него и чуть было не спросила, откуда ему известно об этом, но вовремя спохватилась. Конечно, из газет. Она кивнула:

– Да.

– Это сражение проиграно, еще не начавшись. – Коллин откинулся на спинку кресла, не сводя с нее пристального взгляда.

Кровь бросилась Эшли в лицо, щеки запылали.

– Вы, случайно, не на Холлистеров работаете? – спросила она, закипая от гнева.

Коллин стиснул челюсти, так что желваки заходили на скулах.

– Я не стал бы работать на Бредли Холлистера, даже если бы умирал с голоду и это был бы мой последний шанс, – отрывисто бросил он. – Я, дорогая моя Эшли, не работаю ни на кого… Кроме самого себя, конечно.

– Тогда почему вы сказали… – смешавшись, начала было она.

Коллин нахмурился.

– Собираясь сражаться с драконом, разумнее отдавать себе отчет в том, чего следует ожидать. – Он поднял бокал и сделал большой глоток. – Вам, к несчастью, достался самый страшный дракон из всех. Поэтому следует очень хорошо подготовиться к решающему сражению.

Эшли долго и внимательно вглядывалась в его лицо.

– И готовить меня к нему будете вы, – заключила она.

– Возможно. – На его лице нельзя было прочесть ничего.

– Почему?

– Позвольте пока ограничиться следующим объяснением: я не люблю Бредли Холлистера в той же мере, что и вы. – Коллин сделал официанту знак принести еще вина.

– Черт возьми, этого мало! Я предпочла бы услышать от вас хоть какие-то разъяснения. – Эшли была совершенно сбита с толку.

– Как-нибудь в другой раз. – Его тон свидетельствовал о том, что обсуждение этого вопроса на данный момент закончено.

Глядя на человека, сидящего напротив нее за столом, Эшли пыталась понять, что за игру он вел. Может, первое впечатление было неверным. Может, он питал к ней какой-то особый интерес. Может, таинственный Коллин Деверелл не просто коллекционер произведений искусства, которому понравились ее работы. Может, он купил все эти картины по вполне определенной причине, не имеющей отношения к их достоинствам. По причине, которую, по всей видимости, пока не склонен раскрывать. Почему Деверелл заговорил о ее судебной баталии с Холлистерами? Какое он сам имеет к ним отношение?

Официант принес вино. Сделав глоток, Коллин улыбнулся.

– Неплохо, – заявил он. – Совсем неплохо.

Эшли собралась было зайти с другой стороны, затем передумала. Возникло отчетливое ощущение, что ее вопросы останутся без ответа. Сейчас, во всяком случае. «Хорошо, я готова подыграть тебе. Оставим это, пока не прояснится, чего ты хочешь от меня», – решила она.

В целом вечер прошел очень приятно. Отказ Коллина беседовать на темы, связанные с ее судебной тяжбой и причиной его интереса к этому событию, не только возбудил любопытство Эшли, но и заставил ее разволноваться. Почувствовав это, Коллин приложил все усилия, чтобы успокоить даму, перейдя к более безопасным, тем не менее интересным темам. Таким, как искусство в целом и нынешние выставки на Бродвее.

Оба были приятно удивлены, обнаружив, как часто совпадают их мнения. И все же Эшли, наверно, была удивлена больше. Удивлена тем, что этот вечер доставляет ей истинное удовольствие. «С тех пор как умер Брендон, ничье общество не было мне так приятно, – подумала она и тут же почувствовала, как темное облако печали снова сгущается над ней. – Но мне действительно хорошо с Коллином Девереллом. Или все дело в его ненависти к Холлистерам, на которую он намекал?»

За десертом он спросил, когда можно рассчитывать увидеться с ней снова.

– Я знаю одно чудесное местечко на Лексингтон-авеню. Там, если не считать Рима, самая лучшая лазанья в мире. – Коллин знаком велел официанту подать счет.

Эшли рассмеялась.

– Лазанья! Господи, вот уже много лет я не ела по-настоящему хорошую лазанью, – призналась она. – Мои детство и юность прошли в Калифорнии, и мать часто готовила ее. Используя, конечно, рецепт наших итальянских предков…

Коллин, казалось, искренне удивился.