– А кто знает, что мы здесь?

– Мама и папа, – неуверенно пролепетала Ника. – Федор Иванович.

– У нас есть шанс! Надо за это выпить! – Михаил сделал еще глоток и сказал: – Мне это начинает нравиться. А хороший коньяк!

– Еще бы! Столетней выдержки! И вино отличное!

«Нельзя напиваться. Но ведь и выбраться отсюда нельзя. Когда-то нас хватятся? Сидеть и пить, что нам еще остается? Воронов – гуманный человек. Позаботился о том, чтобы нам не стало скучно. Тормози, Михаил. Что-то сейчас происходит там, снаружи?»

– О чем задумался? – настороженно спросила Ника. – Ой, не нравится мне, Мишка, выражение твоего лица! Симпатичного, надо заметить. – Она прищурилась. Выпила еще вина и сказала: – Кажется, и мне это начинает нравиться.

– Правильно говорят: если женщина пьет, уложить ее в постель только вопрос времени. Но-но! Не надо на меня кидаться! Не так быстро! Я все думаю, когда же нас хватятся? Приедет полиция, я им звонил. Они наверняка будут меня искать. Есть другие ключи от винного погреба? Ах, да! У Воронова есть! Они, должно быть, в его спальне. Лишь бы кто-то сюда пришел. Они будут стучать в дверь, и мы им скажем, где ключи. И тогда…

…И тогда раздался удар в дверь такой силы, что они вздрогнули, а Ника даже закричала. Звук разнесся по погребу. В дверь ударили еще раз, и еще. Теперь в погребе гудело, как в винной бочке.

– Нас нашли! – закричал Михаил и ринулся вверх по ступенькам.

– Эй! Мы здесь! Возьмите ключи в спальне у хозяина! Это на третьем этаже!

В дверь ударили с новой силой. И еще раз. Было ощущение, что ее терзают чем-то железным. Причем не один человек, а несколько.

– Открывай! – заорали из-за двери.

– Что вы делаете?!! Возьмите ключи!

Его никто не слушал, атаки на дверь продолжались. Он невольно зажал уши. Теперь казалось, что в ход пустили стенобитное орудие. Грохотало, гремело, гудело. За дверью орали и матерились.

– Что это, Миша?!! – закричала Ника. – Что это?!!

– Боюсь, все не так радужно, как я предполагал, – пробормотал он, сбегая вниз по ступенькам. – Это не полиция. Спокойно.

Он крепко обнял Нику. Девушка дрожала.

– Тихо, тихо.

Дверь ходила ходуном, теперь топором (а это был топор) лупили в косяк. Потом другой человек набросился на дверные петли:

– Открывай!!!

Раздался выстрел. Целились в замок. И еще один. Ника отчаянно закричала. Михаил стиснул ее в объятьях и вжался в стену. Прошло какое-то время, и дверь рухнула. Сверху, как горох, посыпались люди. По виду это были деревенские мужики, некоторые на взводе, то есть в состоянии сильного алкогольного опьянения. В руках у двоих охотничьи ружья, у остальных ломы и топоры. Он крепко прижал к себе Нику. Пока мужики спускались, выйти из погреба они не могли. Лестница была слишком узкой.

– А! О! У! – заорали мужики.

– Вот это, бл… да!!!

Меж собой они общались исключительно матерными словами, а связками служили междометия и личные местоимения.

– Глянь, парень с девкой! – заржал кто-то. От комментариев Ника побагровела. Мужики заржали, как кони. Михаил напрягся: спокойнее. Их много, а он один. К тому же в руках у них топоры и ломы. Спокойнее.

Наконец, все они ссыпались в погреб, и Михаил осторожно сделал шаг по направлению к лестнице, сказав:

– Нас запер здесь Ворон.

– Во м…к!

– ….!!!

Он разжал объятия и тихонько подтолкнул Нику к лестнице. Сказал с деланым восторгом:

– А коньяка здесь – завались! – И добавил для убедительности: – Блин. Налетай, мужики!

Они с гоготом кинулись к бутылкам, а Ника к лестнице. Мужиков в данный момент интересовало только спиртное, за ним они и ломились с таким энтузиазмом в винный погреб.

– Беги. Жди меня наверху, – шепнул он Нике и прикрыл ее бегство спиной. Крикнул: – А где Ворон?!

В ответ раздался залп ругательств в адрес хозяина. Потом дуплетом вылетели комментарии более или менее адекватных товарищей, одного с ломом, другого с ружьем. Из чего он понял: Сивко взял в заложники Зигмунда, угрожая ему ножом. Эстер Жановну запер в кладовке после того, как отправил Нику в винный погреб. Сивко потребовал, чтобы его пропустили к калитке. На вопрос «где хозяин?» ответил, что тот заперт в погребе, а ключи у него, у Федора Ивановича. И все это, ключи и Зигмунда, начальник охраны получит, как только он, Федор Иванович Сивко, окажется в чистом поле за стенами замка, окруженный сотрудниками собственной службы безопасности.

В общем, разыгралась драма. Поскольку Воронов не появился (он и в самом деле находился в этот момент в винном погребе под прицелом) и связи с хозяином не было, начальник охраны вступил в переговоры. Он согласился на условия Сивко и пропустил того к калитке. Прикрываясь Зигмундом, Федор Иванович пошел на воссоединение со своими людьми. И в тот момент, когда он уже был у цели, на сцене появился Воронов.

Дмитрий Александрович заорал:

– Все назад!

И выхватил у начальника охраны автомат. После чего дал очередь в сторону Сивко.

«Хорошо, что Ника этого не слышит», – подумал в этот момент Михаил. Ведь Сивко прикрывался ее отцом. Он понял, что завязалась перестрелка между людьми Воронова и Сивко, драма в самом разгаре.

Воспользовавшись моментом, деревенские, те, что шли по пашне наперерез людям Сивко, частью вломились в калитку, частью перелезли через стену и очутились на территории замка. Охрана не знала, как быть. Скидывать с крепостных стен деревенских или же вступить в схватку с людьми Сивко? А те оказались профессионалами, и их было много. В общем, как Михаил и предполагал, началась заваруха.

Части мужиков удалось просочиться в замок, воспользовавшись неразберихой, и они, ясен пень, кинулись к винному погребу. И бессмысленно было им орать:

– Это грабеж! Остановитесь!

Творилось черт знает что! Все словно обезумели. А полиция не торопилась. Михаил понял, что надо спешить, и побежал вверх по лестнице. Ника стояла в коридоре и тряслась от страха:

– Что делать, Миша? Где мама? Где папа?

– Идем! – крикнул он и потащил ее за руку.

Они влетели на кухню, он закричал:

– Эстер Жановна!

– Я тут! – раздалось из кладовки.

– Почему мама заперта? А? – растерялась Ника.

Михаил осмотрелся: может, Сивко оставил здесь ключи? Дудки! Федор Иванович наверняка кричал, что это ключи от погреба, где заперт Воронов, показывая их охране. А Зигмунд… Зигмунд молчал, потому что к его горлу был приставлен нож. И Сивко унес ключи с собой.

– Оставайся здесь! – велел Нике Михаил.