– Но…

– Послушай, девочка… – Михаил обнял ее и крепко прижал к себе. – Тебе там делать нечего. Там страшно. Здесь тоже страшно. Но я не могу взять тебя с собой. Пока не могу. Ты останешься на кухне, с мамой, но вам надо запереться изнутри, поняла? Тут надежная дверь…

Он с сомнением посмотрел на дверь кухни и вспомнил другую, еще более надежную, которая рухнула под ударами топоров. Вот что значит – классовая ненависть. Мужики словно озверели. Они могут в любой момент и сюда ворваться. Но тащить Нику наружу, под пули?.. Выбирай!

В конце концов, здесь ее мать. Эстер Жановне тоже нужна поддержка.

– Сидите тихо, – велел он. – Я за тобой вернусь. За вами.

– Миша, когда? – вцепилась в него Ника.

– Скоро.

– Я боюсь!

– Брось! Ты ничего не боишься! Запрись, – велел он и направился к двери.

– Миша!

– Запрись!

Он, не оглядываясь, пошел по коридору к входной двери, которая сегодня была распахнута настежь. Более того: висела на одной петле. Он шел и слышал стрельбу. Все-таки и до этого дошло. Начал Воронов, который схватил автомат. Вожак подал пример, остальным ничего не оставалось, как ввязаться в драку. Воронов не хотел, чтобы последний член элитного винного клуба ускользнул от расправы. Он желал быть уверен на сто процентов, что его заклятый враг мертв. Все правильно: столько народу положить и упустить заказчика! А Сивко мог быть заказчиком ограбления. Теоретически мог.

Михаил остановился у двери и осторожно выглянул наружу, пытаясь оценить обстановку. Вспомнил вид с башни: вторая группа деревенских, более многочисленная, шла по шоссе к воротам. Там сейчас пальба. Автоматные очереди перемежаются с одиночными выстрелами, похоже, из охотничьих ружей. Залегли они, что ли? Или это уже полиция? А что делается у калитки?

Он набрал в грудь побольше воздуха и вышел на свет. Надо на что-то решаться. Огляделся: чем бы вооружиться? Но под рукой ничего не оказалось. Он короткими перебежками рванул в глубь участка, а оттуда – к задней калитке.

И там столкнулся с начальником охраны.

– Стоять! – вскинул тот автомат.

– Парень, спокойно! – Михаил поднял вверх руки. – Ты меня знаешь. Я один из гостей.

– А… – опустил автомат Коля. Михаил тоже опустил руки и спросил:

– Что происходит?

– А х… его знает! – выругался Николай.

– Хозяин где?

– А х… его знает!

– Жертвы есть?

– А…

– Докладывать по всей форме! – рявкнул он.

– Есть! – вытянулся парень и с опаской спросил: – А ты кто?

– Я из полиции.

– Из…

– Они должны подъехать. Мои люди. Наши.

– Так какого…

– Я тебя спрашиваю: жертвы есть?

– Мы больше пугали, – хмуро ответил начальник охраны. – Это хозяин палил в террориста.

– В какого террориста?

– Который взял заложника. В нарушение инструкций.

– Заложника взял в нарушение инструкций?

– Палил в нарушение. Надо было вступать в переговоры. Спасать заложника.

– А где сейчас этот заложник? – осторожно спросил Михаил.

– Когда началась пальба… В общем, х… его знает!

– Пойду, посмотрю.

– Ну, давай, – оскалился парень в камуфляже.

– Дай автомат.

– Еще чего!

– Ну что-нибудь?

– Гранату хочешь? В ближнем бою вещь необходимая.

– М…к! – Михаил вихрем налетел на шутника, но будто ударился о каменный утес.

– Тихо, тихо. Ишь, резвый какой! На пистолет, – и парень сунул ему «ТТ». Похоже, тот самый.

– Откуда?

– У двери подобрал. В общем, черт знает что! И как будут разбирать эту кашу? Они вроде бы напали. Мы оборонялись. Взят заложник. Стрельба на поражение оправданна.

– Ты бы остановил своих людей.

– Да? А других кто остановит? Мне сдать своих людей? Чтобы их порубили в лапшу топорами? Ну уж нет! – оскалился начальник охраны.

– На принцип, значит, идем? За кого воюешь? За частный капитал!

– Да пошел бы ты на х… – беззлобно сказал Коля.

– Ладно, пошел. Ты вот что… На кухне сидят две женщины. Одна заперта в кладовке, другая – ее дочь. Пригляди за ними.

– Женщины?

– Именно. Надеюсь, это не противоречит твоим принципам? В замок ворвались пьяные мужики, они сейчас громят винный погреб. У них топоры и охотничьи ружья, зато у тебя есть автомат. Защити женщин.

– Ладно. Это дело.

Начальник охраны выполнил команду «налево, кругом!» и с автоматом наперевес порысил к входной двери. Михаил немного успокоился. Сразу видно: парень умеет вести переговоры, это его стихия. До того как работать на Воронова, Коля занимался освобождением заложников, и, видать, преуспел в этом деле. Переговоры с Сивко он вел грамотно, и если бы не сумасшедший хозяин…

Нику и ее мать на растерзание пьяным мужикам Коля не отдаст. На то есть автомат. А его, Михаила, ждет другая работа. Он сжал «ТТ» так, что рука заныла, и решительно направился к калитке. То есть к проему в ограде, который образовался, когда ее снесло взрывом. Видать, здесь было жарко. Сейчас боевые действия разворачиваются в чистом поле. Но, увы! Он пришел к шапочному разбору!

Человек, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор, лежал на земле, вокруг суетились люди. Сотрудники его службы безопасности. Шефа они не спасли: Федор Иванович Сивко был прошит автоматной очередью. Когда Михаил подошел, Сивко еще был жив. На заднем плане шла разборка одетых с иголочки секьюрити с деревенскими мужиками в телогрейках и резиновых сапогах. Тоже на принцип, не за идею. В общем, обычная драка. А люди Воронова отступили за толстые стены.

Михаил нагнулся над Сивко:

– Федор Иванович…

– Кончается, – хмуро сказал кто-то.

– Во… ро… – зашевелил губами Сивко. Михаил нагнулся к самому его лицу:

– Что?

– Не я… Лев… Абрамович… Не я…

– Я понял.

– Не дай… уйти… – с трудом выговорил Сивко, собрав последние силы.

– Воронову?

– Не… дай…

Этот человек боролся за жизнь до конца, и последнее желание, которое он высказал, было: отомсти! Не дай ему уйти! Он бессмысленная жертва, потому что на раритет позарился Лев Абрамович. Именно это и силился сказать Сивко. Не он заказал ограбление квартиры, не он причина гибели Марии Вороновой. Это было несправедливо и не по правилам. Но у сумасшедших своя логика.