мгновение, когда я сфокусировал на них взгляд, они все, как по команде, ринулись к краю плоского камня. Остановившись там, они по-змеиному зашипели. Они ходили взад-вперед. Движения их казались согласованными. Все это выглядело настолько единообразным и упорядоченным, что производило впечатление какого-то механизма. Словно они следовали некой непрерывно повторявшейся схеме, рассчитанной на то, чтобы меня загипнотизировать.

– Не пялься на них так, дорогой, – сказал Хенаро таким тоном, словно обращался к ребенку.

Я захохотал, и смех мой был настолько же истерическим, насколько и страх. Я хохотал так, что эхо гуляло по окрестным холмам.

Люди сразу же остановились. Казалось, они в замешательстве. Я различал, как их головы покачиваются вверх-вниз, словно они разговаривают, что-то обсуждая между собой. Потом один из них вскочил на камень.

– Берегись! Этот – видящий! – крикнул Хенаро.

– Что нам теперь делать?! – закричал я.

– Можем спеть еще, – будничным голосом произнес дон Хуан.

Страх мой достиг апогея. Я принялся подпрыгивать на месте и рычать, как зверь. Человек спрыгнул на землю.

– Ну ладно, не обращай внимания на этих шутов, – сказал дон Хуан. – Давай лучше побеседуем как обычно.

Он сказал, что мы пришли сюда ради достижения моего просветления, а я не оправдываю их надежд. Мне следует перестроиться. Во-первых, следует осознать, что моя точка сборки сдвинулась и теперь заставляет светиться довольно мрачные эманации. Переносить же чувства, свойственные моему нормальному состоянию осознания, в мир, который я собрал, просто нелепо, поскольку страх может доминировать только среди эманаций обычной жизни.

Я сказал, что если моя точка сборки сдвинулась, как он говорит, то у меня для него есть новость. Мой страх стал бесконечно сильнее и опустошительнее, чем все когда-либо испытанное мною в обычной жизни.

– Ошибаешься, – сказал дон Хуан. – Твое первое внимание – в недоумении и не желает отказываться от контроля, вот и все. У меня такое чувство, что ты можешь спокойно подойти к этим созданиям и они ничего не смогут с тобой сделать.

Я твердил в ответ, что еще не дошел до той кондиции, в которой стал бы таким нелепым способом искушать судьбу.

Дон Хуан смеялся – смеялся надо мной. Он сказал, что рано или поздно мне придется избавиться от своего сумасшествия и что перехватить инициативу и встретиться с этими видящими лицом к лицу – вещь гораздо менее нелепая, чем исходное согласие с самой идеей того, что я вообще их вижу. С его точки зрения сумасшествием было бы встретиться с людьми, погребенными две тысячи лет назад и все еще живыми, и не думать при этом, что это – предел нелепости.

Я очень ясно слышал все, что он говорил, но практически не обращал на его слова никакого внимания. Я был в ужасе от людей, которые окружали камень. Похоже было, что они готовятся прыгнуть на нас. Фактически, их интересовал именно я. Они были сосредоточены на мне. Моя правая рука начала вздрагивать, словно меня поразило какое-то нервно-мышечное заболевание. Тут я вдруг понял, что освещенность неба изменилась еще больше. Уже почти рассвело, но я только сейчас это заметил. А потом случилось нечто странное. Какой-то неконтролируемый порыв заставил меня вскочить и ринуться к группе людей.

В тот миг я ощущал два диаметрально противоположных чувства по отношению к одному и тому же. Жуткий ужас был меньшим из них. Преобладало же полное безразличие. Мне было абсолютно все равно.

Когда я добежал до них, я понял: дон Хуан был прав. На самом деле они не были людьми. Из них только четверо в какой-то степени напоминали людей, но людьми все-таки не являлись. Я видел перед собой некие странные создания с огромными желтыми глазами. Остальные же были просто формами, которыми управляли те четверо. Я смотрел на этих четверых, и меня охватила невыразимая печаль. Я попытался до них дотронуться, но не смог их отыскать. Они были развеяны чем-то, похожим на ветер.

Я оглянулся, ища дона Хуана и Хенаро. Их не было. Вокруг снова стояла непроглядная темень. Я звал их. Несколько минут я слонялся во тьме, пока неожиданно не подошел дон Хуан. Хенаро я не видел.

– Пойдем домой, – сказал дон Хуан. – Путь неблизкий.

Дон Хуан отметил, что на месте погребения древних видящих я вел себя очень хорошо, особенно во второй части поединка с ними. Он сказал, что сдвиг точки сборки сопровождается изменением освещенности. Днем становится очень темно, ночью же тьма превращается в сумерки. Дон Хуан добавил также, что мне дважды удалось сдвинуть точку сборки самостоятельно с помощью одного лишь животного страха. Не понравилось ему только одно – я индульгировал на своем страхе. Особенно ни к чему это было после того, как я осознал, что воину нечего бояться.

– Откуда ты знаешь, что я это осознал? – спросил я.

– Ты был свободен. Стоит исчезнуть страху, как все, что связывало нас, тут же растворяется, – объяснил он. – Союзник цеплялся за твою ногу только потому, что его привлекал твой дикий животный ужас.

Я сказал, что не смог воплотить в жизнь то, что понял, и очень об этом сожалею.

– Это не должно тебя беспокоить, – засмеялся он. – Ты же знаешь, таких моментов понимания – хоть пруд пруди. Но в жизни воина они ничего не стоят, поскольку результаты их ликвидируются при каждом новом сдвиге точки сборки.

Просто мы с Хенаро хотели заставить тебя сдвинуться очень глубоко. И Хенаро в этот раз был нужен лишь для того, чтобы выманить древних видящих. Он уже как-то проделал нечто подобное, и ты сдвинулся так глубоко влево, что вспомнить тебе это удастся не скоро. В тот раз ты испугался не меньше, чем сегодня, но твое упрямое первое внимание не дало тебе тогда воспринять видящих и их союзников, которые следовали за тобой и вошли в эту комнату.

– Объясни мне, что произошло на месте погребения древних видящих?

– Союзники пришли, чтобы тебя увидеть, – ответил он. – Их энергетический уровень очень низок, поэтому они нуждаются в помощи людей. Те четверо видящих собрали вокруг себя двенадцать союзников.

Сельская местность в Мексике, а также некоторые города опасны. То, что произошло с тобой, может случиться с любым мужчиной и любой женщиной. Наткнувшись на такой могильник, человек даже может увидеть видящих и их союзников. Если, конечно, он достаточно податлив для того, чтобы позволить своему страху сдвинуть точку сборки. Но одно можно сказать наверняка: человек может умереть от страха.

– Ты что, действительно веришь, что эти толтекские видящие до сих пор остаются живыми? – спросил я.

Он с недоверием покачал