15 мая 1951 года генеральный секретарь Конгресса за свободу культуры Набоков получил формальное указание начать реализацию проекта. Он немедленно отправился в США (в том числе в свой любимый Голливуд) и привлек Игоря Стравинского, Леонтину Прайс (оперная певица и к тому же негритянка), Сэмюэла Барбера, писателей Джеймса Фаррелла и Гертруду Стайн, композитора Аарона Копленда, поэтов Уистена Хью Одена и Аллена Тейта, Нью-йоркский балет, Музей современного искусства в Нью-Йорке и Бостонский симфонический оркестр (лучший в Америке).

В Европе под знамена Набокова встали Лоуренс Оливье, Жан Кокто, Клод Дебюсси, Сальвадор де Мадариага, Чеслав Милош, Венская опера, лондонская опера «Ковент гарден».

Люди Брейдена открыли в Нью-Йорке частный благотворительный счет в поддержку фестиваля, якобы от имени американского филиала конгресса за свободу культуры (он именовался Американским комитетом за свободу культуры). На самом деле практически все «пожертвования» пришли из ЦРУ и госдепартамента. Средства «отмывались» через «Фонд Фэрфилда» (Farfield Foundation)[249]. Свою долю внесли и англичане (IRD).

Набоков не смог поначалу убедить Бостонский симфонический оркестр приехать в Европу, так как стоимость гастролей была «огромна». Тогда в переговоры включился Брейден и ЦРУ выделило 130 тысяч долларов, что и решило исход дела.

1 апреля 1952 года в Париже открылся фестиваль «Шедевры двадцатого века» – Бостонский оркестр в присутствии президента Французской республики Ориоля сыграл музыку «Весны священной» Стравинского. Затем на протяжении месяца на Париж обрушился целый шквал концертов, выставок, литературных вечеров и т. д. Правда, как раз литературные вечера получили много критических замечаний со стороны французской прессы – слишком мало выдающихся пистелей и слишком нудные выступления тех, кто приехал. Фолкнер якобы «пробубнил несколько несвязанных фраз».

В целом всем было понятно, кто заказывает музыку, как в прямом, так и в переносном смысле. Сартр отказался принять участие в фестивале, заявив, что он не настолько антикоммунист. Левая некоммунистическая газета «Комба» охарактеризовала мероприятие Набокова как «натовский фестиваль» и саркастически заметила, что туда не пригласили французских музыкантов, наверное, потому, что они никогда не слышали о таких очагах мировой культуры, как Алабама или Айдахо.

Таким образом, идея Набокова представить фестиваль как неполитическое и далекое от пропаганды явление полностью провалилась. Лидер балетной труппы Парижской оперы Серж Лифарь направил организаторам фестиваля открытое письмо, в котором раскритиковал абсолютно ненужный во Франции «крестовый поход» против якобы грозящего стране господства коммунистов.

Предсказуемым был комментарий газеты ФКП «Юманите»: фестиваль – это попытка «облегчить идеологическую оккупацию нашей страны Соединенными Штатами, заразить французские умы милитаристскими и фашистскими идеями…»[250].

Джоссельсон вспоминал, что во время фестиваля весь Париж был пронизан атмосферой «янки, гоу хоум». Американская делегация выражала возмущение «неблагодарностью» европейцев.

Правда, Бостоский симфонический оркестр выступил успешно, и ЦРУ профинансировало его гастроли по Европе (они обошлись в 16 635 984 доллара).

Помимо работы с Конгрессом за свободу культуры Визнер, Брейден и его люди регулярно встречались с ведущими американскими журналистами и рассказывали им, что писать. Иногда Визнер сам сочинял статьи и размещал их в самых респектабельных американских СМИ. С ним советовались в «Нью-Йорк таймс», «Ньюсуик» и CBS.

На европейские профсоюзы ЦРУ пыталось влиять через дотации по линии американского профцентра АФТ-КПП. Эту тему курировал бывший видный «раскаявшийся» американский коммунист Джей Лавстоун. Через него «свободным» от коммунистического влияния европейским профсоюзам ЦРУ передавало до 2 миллионов долларов в год. В обмен «свободные профсоюзы» не должны были участвовать в забастовках и прочих акциях, организованных коммунистическими профцентрами. Например, когда докеры в Марселе отказалсь разгружать суда с американскими грузами по линии плана Маршалла, ЦРУ подкупило их, и корабли были разгружены.

Правда, несмотря на эту кропотливую работу ЦРУ, большинство профсоюзов в ключевых западноевропейских странах (например, Италии и Франции) по-прежнему шли за коммунистами.

Несмотря на скромные успехи в Европе, а тем более в СССР (на это Визнеру не раз указывал Беделл Смит), ведомство Визнера (ОРС) разрасталось год от года с необыкновенной скоростью. В 1949 году в ОРС было 302 сотрудника, обходившихся официальным бюджетом в 4,7 миллиона долларов. В начале 1952 года Визнер командовал уже 2812 оперативниками (47 резидентур за границей) и распоряжался 200 милионами долларов (на конец года)[251].

Со временем Визнер сделался для многих подчиненных невыносимым (или трудно переносимым) боссом. Несмотря на разросшийся аппарат, он стремился вникать во все мелочи. Его прозвали «часовщиком в Детройте». То есть в огромном ведомстве (таком, как автомобильная фабрика в Детройте) Визнер вел себя как часовщик-кустарь, по-прежнему собственноручно разбирая каждые часы на мелкие детали. Присланные Визнеру сотрудниками докладные записки часто возвращались исписанные его замечаниями не только на полях, но и с обратной стороны.

Ничего, кроме работы, для Визера не существовало – он любой ценой должен был победить коммунистов. Некоторые работники ОРС считали, что их шеф просто не «довоевал». Ведь никакой реальной опасности в годы Второй мировой войны он не подвергался, и теперь хотел чувствовать себя на переднем крае.

Генерал Беделл Смит считал Визнера никчемным и самовлюбленным чудаком. Как и многие военные, он с пренебрежением относился к писхологической войне, считая ее бесполезным баловством. Как-то он сказал своему заместителю Джексону (гуру психологической войны еще со времен войны мировой), что единственным успехом акции по сбрасыванию листовок над нацистской Германией был случай, когда тяжелый мешок с листовками не раскрылся, попал в немецкую баржу на Рейне и затопил ее.

Директор ЦРУ приказал своему заместителю проинспектировать визнеровский «мозговой центр» по психологической войне – «Мастерскую психологической войны» (Psychological Warfare Workshop) под руководством Джо Брайана. Джексон обнаружил там массу юных талантов из престижных ВУЗов, которые занимались всякой ерундой. Одного сотрудника даже пришлось отправить в психбольницу за странную любовь к животным. Беделл Смит не скрывал своего гнева: «Могу я иметь людей, которые не нанимают тех, кто сожительствует с коровами?»[252] Особенно возмутила Беделла Смита акция с воздушными шарами, которую он считал абсолютно бесполезной. Одному из сотрудников «мастерской» шеф ЦРУ с угрозой сказал, что если он еще раз принесет ему на одобрение подобный проект, то «вылетит вон».