И если хоть один ответ оказывался отрицательным, то всё, конец. Вы можете дожить в Бостоне до ста пятидесяти лет, но так и не будете считаться коренным бостонцем.

– Ты ведь сказала, что Бекетт любит Сэм, правда? – настойчиво продолжал разговор Джей Ти. – Тогда ей ничто не угрожает.

– Ничто не угрожает? Боже мой, да девочку похитил серийный убийца с садомазохистскими наклонностями, у которого хобби – насиловать и душить женщин! О какой безопасности ты говоришь? Конечно, Джим никогда не причинит ей зла, но не забывай, что он в бегах. А что, если полиция загонит его в угол? Что, если начнется перестрелка? Боже мой, что, если начнется перестрелка?..

– Тесс…

– Замолчи, – женщина отодвинулась. – Хватит нести банальности.

– Черт, ну и что же ты хочешь от меня услышать? Прошу тебя, послушай и постарайся понять. По твоим собственным словам, ты – главная цель Большого Плохиша Джима. И ты только что приблизилась к нему на расстояние удара.

– В любом случае полиция считает, что он знает, как разыскать меня в Аризоне.

– Да, но с четырехлетним ребенком ему будет сложновато туда добраться… Черт побери, Тесс, ты делаешь именно то, чего он от тебя хочет.

– Джим человек неординарный, – пожала плечами Тесс. – Он в любом случае что-нибудь придумал бы. Поэтому будем делать то, что скажу я.

– Ты к этому не готова.

– Ах вот как! А кто, по твоему мнению, может противостоять Джиму Бекетту? Полицейский с десяти-, двадцати– или тридцатилетним стажем? Ой-ой, простите! Таких он тоже убивал.

Джей Ти крепче сжал руль. С того момента, когда она услышала о похищении Сэм, Тесс ушла в себя и говорила о полиции с нескрываемым сарказмом и горечью. В ней не было никакого страха, и это было плохим знаком. Страх заставляет людей быть осторожнее.

– Давай я высажу тебя в гостинице, – Джей Ти сделал еще одну попытку. – А сам осмотрю этот дом и узнаю все, что можно узнать. Если там есть какой-то след, то я найду его. Вот с него мы и начнем.

– Нет.

– Не терпится принять участие в охоте?

– Моя дочь и мой бывший муж – это мои проблемы.

– Это твоя смерть.

Челюсти женщины крепко сжались.

– Тесс, – негромко спросил Джей Ти, – сколько еще ты собираешься корить себя?

– Что?

– Ты меня слышала, – сказал мужчина, поворачивая на знак-указатель «Спрингфилд». – Ты думаешь не только о Джиме Бекетте. И поверь, дорогая, тебе лучше избавиться от всех других мыслей. Потому что, стоит тебе приблизиться к нему на расстояние вытянутой руки, и он съест тебя живьем.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты слишком зла.

– Он убил моего друга! Он похитил мою дочь!

– Ты зла не на него, а на саму себя.

– А что, у меня мало на это причин? Я ведь оставила свою дочь одну, чтобы ее легче было украсть! И уехала из этого штата, чтобы Диффорда убили вместо меня!

– А девочку похитили тогда, когда ты трахалась с наемником и пыталась установить мир в семье, в которой единокровные брат с сестрой могут вызвать восторг разве что у Мэнсона[84], – продолжил Джей Ти за нее. – Послушай, Тесс. Тебе надо избавиться от этих мыслей, тебе надо выпустить пар. Если хочешь – ударь меня. Ударь себя. А потом возьми себя в руки. Я не позволю тебе выйти из машины, пока не буду на сто процентов уверен, что ты думаешь только о стоящей перед тобой задаче. В противном случае ты окажешься совершенно бесполезна.

– Черт бы тебя побрал! – выкрикнула Тесс. А потом ударила мужчину. Ударила сильно, прямо в плечо. А потом ударила по приборной доске. Целых три раза. Диллон хорошо чувствовал ее ярость и разочарование.

– Мне надо было остаться с Сэм, – прошептала она в отчаянии. – Мне надо было остаться с моей дочерью.

– Тогда ты была бы уже мертва. Ты хотела перемен, Тесс. Вот они и наступили. Хватит страдать – давай начинать действовать.

Они въехали в пригород. Джей Ти понимал, что они уже недалеко. Негромким голосом Тесс говорила ему, куда ехать. Дома в округе были в основном старыми, одноэтажными, с парой окон, выходящих на улицу, одной трубой и безо всяких изысков. Как будто их клонировали, подумал Джей Ти.

Он сделал еще один поворот. В это время суток на улице никого не было. Машины стояли, припаркованные, вдоль тротуаров. Кособокие дома чудом держались на своих фундаментах. Все подъезды были темными и неуютными.

Джей Ти посмотрел на Тесс. Она была очень бледна.

– Может быть, все-таки в гостиницу?

– Пошел к черту.

– Ну конечно, Тесс. Какая ты крутая.

Она осклабилась, а потом указала на дом, притулившийся между двумя такими же доходягами. Вокруг него, как удав, обернулась желтая полицейская лента.

Джей Ти остановил машину на обочине и внимательно осмотрелся вокруг на тот случай, если полицейские оставили охрану. Все было пусто. Естественно, что все здесь давно закончилось. Скорее всего, эксперты из полиции провели здесь весь день, анализируя факты, разыскивая отпечатки, составляя списки улик. Здесь же побывали и собаки, но, как сказала Тесс, тело Диффорда так и не нашли. Теперь вся работа переместится в лаборатории, а дом так и останется безмолвным памятником насилию.

Вот Тесс и Джей Ти и пришли к нему. Им надо было с чего-то начать, а место, где Бекетт совершил свое последнее преступление, было ничуть не хуже других. Впрочем, и не лучше. Может быть, им удастся что-то найти здесь, а может быть, и нет…

Джей Ти открыл дверь машины и вылез на пронизывающий ночной холод.

– Великий Боже, – пробормотал он. – Где же вы, мои любимые кактусы?

Он засунул голые руки в передние карманы джинсов и съежился в своей коротенькой кожаной куртке. Тесс, которая была одета больше по погоде, уже вылезала из машины.

– Оставайся на месте, – сказал Джей Ти, ступая на тротуар.

– Нет, – женщина захлопнула дверь и расправила плечи.

Ему не хотелось спорить. Поэтому он обошел ее и всем своим весом прижал к машине. Его темные глаза, уставшие и нетерпеливые, впились в ее.

– Здесь профессионал я.

– А я – твой клиент.

– Тесс, ты только сделаешь еще хуже. Прошу, сядь в машину.

– У него Сэм, – женщина смотрела на него непокорным взглядом. – Что может быть еще хуже?

– Очень многое, – резко ответил Джей Ти.

Он навалился на нее еще сильнее. Тереза не отступила и не испугалась. Глаза ее смотрели твердо. Черт возьми, она многому успела научиться. Стала законченным отморозком. Марион могла бы ею гордиться.