«Привет, грабли, это снова я».

Но нет, теперь я не потрачу 3 года, чтобы все это поменять.

Со встречи с Родионом я вернулась в решительном настроении. И сказала Феликсу, что улетаю с Родионом в ЮАР в дружеское путешествие. А Феликс за это время может разобраться в себе и решить, с кем он хочет дальше строить отношения, со мной или Оксаной.

К моему изумлению, он разразился страшным гневом. Меня поразила его реакция. Внешне я тоже изображала гнев, но в глубине души ликовала. Я увидела, что есть что-то, чем он дорожит. Я увидела, что у него есть хоть какой-то страх меня потерять. И пусть это был чисто эгоистический припадок, где он не предлагал мне никаких новых решений, мне показалось, что в нем была задета какая-то струна. Я наконец почувствовала то, чего не было за все время наших отношений. Ревность. Она была некрасива и вульгарна, но это все-таки был намек на отношение ко мне как к женщине.

Этого мне было достаточно, чтобы дать нашим отношениям еще один шанс. Я прикрыла свою радость сухим заявлением:

– Я все еще не понимаю, что ты хочешь. Ты хочешь вернуться в семью или продолжать отношения со мной? Ты говоришь мне, что с Оксаной все кончено, но можешь часами висеть с ней на телефоне. Эта ситуация меня больше не устраивает. Ты имеешь право быть с ней, но я не хочу быть здесь, если твое сердце принадлежит другой женщине. Родион открыл мне глаза и показал, что я нахожусь в какой-то нездоровой зависимости и должна на какое-то время отстраниться, чтобы дать нам обоим пространство принять правильное решение. Для этого мне надо взять time off[47].

– Куда ты поедешь?

– Я решу это завтра.

Через три дня я улетела. Но не в ЮАР.

Смена обстановки и время подумать чаще всего приводят к более осознанным решениям.

Я прилетела в Техас и упала в объятия Анны с Дитером и нескольких других друзей, которые умудрились удержать со мной связь, когда я бросила хедж-фонд. Даже тут я работала по 12 часов в сутки, но хотя бы чувствовала, что обо мне заботятся.

Феликс звонил ежедневно, и с каждым разговором я чувствовала, как в отношения возвращается тепло. Он просил меня вернуться как можно скорее, и, ухватившись за новую соломинку, через неделю я прилетела обратно. Феликс встретил меня в аэропорту и впервые подарил букет цветов. У меня появилось забытое чувство, что мной дорожат.

Я вернулась, и мы решили, что дадим нашим отношениям тестовый период в полгода. Теперь нужно было решить проблему технического характера: я вернулась в США по туристической визе и не могла быть здесь дольше шести месяцев. Мне нужна была рабочая виза.

Следующие полгода прокатили меня на американских горках. То меня охватывали надежда и радость от того, что все получится, то я стремительно летела вниз, когда понимала: как бы Феликс ни старался проявлять заботу, это все было неискренне, так как он просто меня не любил.

Он не делал мне предложения, не дарил подарков, не заботился о моем эмоциональном благосостоянии. Чувствовала ли я, что чем-то жертвую ради него? Конечно, как женщина. Но если бы я сказала, что за время с ним я отдала больше, чем получила, это сделало бы из меня жертву. А это не так. Я понимала, что я иду на компромисс, но это было сознательное, а не вынужденное решение. И на тот момент мы были, пожалуй, самыми близкими друг другу людьми. Поэтому когда Феликс предложил расписаться, чтобы оформить мне вид на жительство самым коротким путем, я согласилась.

«Я никогда не женюсь по-настоящему, – сказал он мне. – Я не верю в институт брака».

Мне не хотелось идти на формальный брак только ради того, чтобы оставаться в США. Но, с другой стороны, я понимала, что мы живем так, как живет, наверное, больше половины, если не 90 % пар. Я понимала, что это не тот брак, о котором я мечтала, но это было легкое решение сложного вопроса. Плюс надежда на то, что отношения улучшатся, у меня еще оставалась. В мае 2011 года мы расписались. Но в наших отношениях ничего не изменилось.

А вот теперь послушайте, пожалуйста, меня внимательно, дорогая моя читательница. Если вы идете в бизнес с мужчиной и если отношения с его стороны построены не на любви, а на выгоде, обязательно оформите с ним юридический контракт.

Я не верю в брачные контракты. Но я верю в бизнес-контракты и рекомендую каждой женщине заключать его по необходимости. Когда мы пошли в бизнес, я еще не знала этого правила. Поэтому наш контракт в шутку заключили в японском ресторане. В моем личном блокноте мы прописали наши доли: Феликс – 70 %, Лиза – 30 %. У этого решения будут потом серьезные последствия.

На лето мы из Нью-Йорка перебрались в Майами, и это было огромным облегчением. Наконец-то мы выбрались из лачуги в Нью-Джерси. Майами оказалось моим местом силы. Клеточки тела расцветали в теплом и влажном климате. Радовала квартира, в которой мы поселились. Она была расположена прямо на берегу океана с огромным фитнес-залом, своим спа, тремя бассейнами и разными джакузи. Это было место из моего «грандиозного видения». Из кухни и из гостиной открывался волшебный вид на безбрежный горизонт океана. Наш проект стремительно развивался. Я продолжала учиться интернет-маркетингу и управлению.

Вместе с ростом профессионализма росли и доходы. Расходы на бизнес были небольшие, так как почти все основные функции по-прежнему были на мне: маркетинг и операционка – я разрабатывала программы, писала все тексты, отвечала клиентам, вела бухгалтерию, разрабатывала и оформляла статьи и видео на сайте. Единственные три вещи, которые я не умела делать – рисовать дизайн, монтажировать и верстать страницы, – я делегировала.

Работа в хедж-фонде научила меня: в профессии нет черной работы. Если ты относишься к любому делу как к своему, ты очень быстро растешь. В Майами мне захотелось вернуть себе женские радости, но каждый день возникало что-то более срочное.

Клиенты требуют повышенного внимания – хорошо, я пропущу прогулку.

Феликсу срочно приспичило создать новый лендинг – хорошо, я отменю запланированный маникюр и буду писать текст.

Феликсу надо приготовить еды – хорошо, я буду проводить совещание и параллельно готовить.

Я не читала для себя, я читала только то, что было нужно для дела. Я не наряжалась, не ходила в спа, не покупала новые вещи. Кто-то назвал этот синдром «удобная женщина».

И знаете, что получает «удобная женщина»? Она получает жизнь, в которой ее потребности ставятся на последнее место. И несут ответственность за это не муж, не дети, не родители, не начальник и не государство. Она сама соглашается стать удобной.