Он приобнял меня и поцеловал, но в этом не было и толики того чувства, что исходило от него по скайпу.

– Ну, может, он взволнован, – подумала я и постаралась не придать этому значения.

– Пойдем найдем ресторан и покушаем, – предложил Феликс.

До следующего перелета у нас было два часа. И если он по-прежнему говорил все те же ласковые слова, что и по скайпу, то невербалика говорила о другом: он был неуверен и сконфужен.

Мы долетели до Симферополя, а потом взяли такси до Коктебеля. И как только мы оказались в отеле, первое, что он сделал, – узнал пароль от wi-fi, включил компьютер и окунулся в работу.

Я не знала, что думать. Зачем он предложил мне эту поездку, зачем он весь месяц рассказывал о своих чувствах, зачем тянул меня к себе? Чтобы вот так встретиться?

Следующие несколько дней были не лучше. Он все время работал, а когда выкраивал время для меня, тоже говорил о работе. У меня началась тревога по поводу наших отношений. Он не делал ничего из того, что делают люди на отдыхе. Не загорал и не купался. За день он совершал десяток звонков, некоторые из них длились часами. На второй неделе я начала подключаться к ним и вникать во все процессы, чтобы интегрироваться в команду.

Первое большое разочарование было в том, что он игнорировал меня как женщину. Второе – что занимал у меня деньги, когда нужно было за что-то расплачиваться наличными. Он ссылался на то, что поблизости не было банкомата и обменника, поэтому там, где не брали карту, расплачивалась я.

Я начала задавать вопросы. И в начале второй недели за ужином Феликс, наконец, рассказал мне, что все свои миллионы, которые он заработал в США, он вложил в дело, которое стало убыточным.

И он потерял почти все. Он должен был поддерживать бывшую жену и двух дочерей, а на момент нашей встречи денег у него оставалось всего на несколько месяцев жизни.

А вот это уже стало make sense[46] для меня. Теперь понятно, почему он так тревожится, все время работает и не идет на близкий контакт. Возможно, он боится взять ответственность за меня, так как не может себе позволить это финансово.

Я все еще думала о словах Алексея и о том, насколько мотивирована я была теперь уже воображаемыми деньгами Феликса. И в этот момент я поняла, что да, мне хотелось бы, чтобы я могла не думать о деньгах вообще (а какой женщине это не хочется?), но это точно не решающий фактор для меня – быть с человеком или нет. Что меня реально смущало – он позиционировал себя в эфирах не совсем так, как оно было на самом деле.

Феликс, видимо, увидел замешательство на моем лице и в этот момент сказал то, что мечтает услышать каждая целеустремленная женщина.

– Ты такая крутая, и у тебя столько интересных идей.

К тому моменту я уже начала вникать в дело и предлагать решения, которые я могла бы взять на себя. Финансовый аналитик и маркетолог хедж-фонда вышел, наконец, из спячки.

– А главное – у тебя американские стандарты качества, которых нет почти ни у кого, кто работает в России, – продолжил он свою песнь сирены в мужском обличье.

– Давай делать проект вместе. Я возьму тебя в долю.

– Я подумаю, – ответила я.

На следующий день я приняла решение: идти с ним дальше. Да, он ввел меня в заблуждение, когда рассказывал о себе как о состоятельном бизнесмене. Но кто из нас в начале отношений не скрывает чего-то про себя? Наверняка после такого падения он чувствовал себя уязвимым и хотел посмотреть, куда зайдут наши отношения, прежде чем мне открыться.

«Возможно, это хорошая проверка на истинность чувств», – думала я. К тому же на тот момент и я искала себя. И альтернативы у меня особо не было. Я решила, что, если мы оба стартуем с нуля и вместе построим общее дело, никто никогда не скажет мне, что я была заинтересована в его деньгах. У нас будет одно общее дело, в которое каждый из нас внесет свой вклад.

И я прыгнула в этот поезд. Я ничего не знала про сферу, которой мы занялись, но у меня было три преимущества: способность быстро учиться, деловая хватка, профессиональный опыт. Пусть он был в другой области, но оказалось, что не так сложно перенести уже прокачанные навыки в новое направление.

Он настоял на доле и обосновал это так: «Это должно быть твоим делом, ты должна быть лично заинтересована в успехе проекта». Мне казалось, что он ничего не понимает про женскую психику. Мне было достаточно, что он меня любит и что мы вместе.

«Но ты хочешь паритетности? – напоминала мне неваляшка о моем опыте с Мэйсоном. – Так не отказывайся сейчас от этой возможности иметь независимый финансовый поток». После нескольких переговоров мы поделили доли: 70 % ему, 30 % мне.

Несмотря на все трудности, я была одухотворена. Я была без ума от Феликса и уверена, что, как только мы заработаем денег, он будет дарить столько внимания и заботы, сколько мне нужно.

После Коктебеля мы расстались на несколько дней, когда он полетел провести встречу с учениками в Минске, а я полетела к маме на юбилей. Ей исполнялось 60 лет.

Когда я добралась до дома, я рассказала мама об изменениях. Что мы с Алексеем расстались и что у меня началась новая жизнь. Она приняла свою блудную дочь и выплеснула на меня всю накопившуюся за два года материнскую любовь. За несколько дней мы исцелили друг друга. Нам все еще предстояло выйти на новый уровень взаимного уважения и принятия, но критика и претензии растворились в счастье быть наконец-то вместе.

Это было великолепное торжество, на котором собрались все наши близкие и друзья. Через месяц и мне исполнялось тридцать лет, и я чувствовала, что наконец-то начала то, что так долго ждала. Новую жизнь.

Спустя несколько дней после того, как Феликс улетел в Минск, а я – в Иваново, он предложил мне отправиться с ним в тур по городам.

– В качестве кого я буду тебя сопровождать?

– В качестве менеджера.

Мне было очень обидно, но я согласилась.

Дорогая моя читательница, если сегодня ваш мужчина предлагает вам статус, который вас не утраивает, не соглашайтесь только ради того, чтобы быть вместе. Каждый раз, когда мы идем на компромисс со своим достоинством, мы преуменьшаем себя в глазах мужчины. За этим часто идет обесценивание.

В туре меня ждала не только работа менеджером бизнеса, но и личным ассистентом. Приготовить или организовать еду, погладить рубашку – все это я делала с энтузиазмом влюбленной женщины.

Феликс купался в мужском признании и женском внимании, а я в это время организовывала все так, чтобы он ни в чем не нуждался. Но тур, состоящий из выступлений с его слушателями, не приносил никаких доходов, и я задумалась: «Что же будет дальше?» С англоязычным направлением было ничего не понятно, даже русское на данном этапе было убыточным, поэтому я предложила ему подумать о личном бренде. Я считала, что ему нужно стать популярным сначала в России и только затем идти на другие рынки. Он согласился, и я принялась за работу.