– Помнишь, как я просил тебя о помощи, а ты торжествовал, и хотел, чтобы я стал первым королем за тысячу лет, покорно целовавшим руку Иерарха?.. – злорадно напомнил король отнюдь не ласковым тоном, как только отвел Иерарха на некоторое расстояние, где свита уже не могла расслышать беседу властителей. – Надо было тогда соглашаться. Ты опоздал.

На этих словах король развернул Иерарха в его торжественном облачении, и тот в ужасе обнаружил разношерстную армию Босого, приближающуюся всего в нескольких сотнях шагов.

– Без тебя священный поход благословило великое чудо в горах, без тебя мы разбили извергов в Ущелье Бестий. Теперь ты сам станешь первым Иерархом, который поцелует у короля… – Борхард продолжал терзать ладонь Иерарха. – Сам поцелуешь короля в…

Король еще не придумал, куда должен поцеловать его Иерарх. Но из щекотливого положения монарха выручил Босой, который приблизился почтительно согнувшись.

– Армия народных мстителей приветствует тебя, повелитель! – воскликнул Босой – Смилуйся и прости – нас не было с тобой в битве с извергами. Любую казнь от своего короля приму, как избавление от мук позора! Весь народ поднялся за своим королем!

– Вот, этот праведник умеет правильно обращаться к своему королю, – ухмыльнулся Борхард и, наконец, выпустил руку Иерарха. – А начнешь упорствовать – испробуем на тебе стрелометы. Мои бойцы, закаленные в сражении с извергами, перережут твоих ополченцев, как цыплят. Нам даже народная армия не потребуется, а оставшиеся в живых присоединятся к нам.

– Сука! Тварь! – прошипел Верховный Иерарх не самые благочестивые выражения, бросившись растирать передавленную ладонь, но стараясь делать это незаметно, будто молитвенно сложил руки на груди. – Ты не посмеешь поднять руку на духовного лидера страны!

– Ты, что ли лидер-то?! – взвился Босой. – Я всем расскажу грязную тайну этого жулика!

От возмущения у бесноватого праведника задрожала челюсть, подвязанная платочком. В глазах сверкнул неистовый блеск.

– Ересь фальшивого чуда вознесла тебя! Вместе с толстяком из Универума, они фосфором мазали головы статуям святых, чтобы виднелось сияние в темноте. Днем этот жулик молился перед статуей, а ночами она начинала сиять. Так он убедил всех, будто отмечен высшей силой, а это была ложь, блуд, фальшивка!..

Босой едва не замахнулся посохом на Верховного Иерарха, но король успел незаметно ткнуть его локтем под дых. Босой согнулся пополам, но выглядело это, будто он истово поклонился королю.

Люгер издалека не видел, что на самом деле происходит между королем, Верховным Иерархом и Босым. Но смысл их разговора был ясен шарлатану. После неудачного покушения, лже-чудотворец спустился с дюны, и помогал Беретте стирать кровь с лица избитого Узи. Он втирал в ушибы подмастерья целебное зелье, которого уже почти не осталось в заветном бутыльке.

– У вас не получилось, мэтр? – Узи только что нюхнул мерзкого запаха из бутылька, сморщился, но не мог сдержать улыбки. – Какое счастье! Еще поживем… Судьба бережет вас…

Мимо шарлатанов брели измученные пустыней малолетки, которых теперь гордо называли народной армией. Ближе всех ковылял сутулый малолетка. По коленке сиплого подростка хлопали ножны дорогого клинка. Ножны были уже испорчены, с выковырянными самоцветами. Ноги подросток обмотал рубашкой, чтобы не жег песок, но солнце выжгло кожу на его голых плечах до багровых струпьев. Жестоко обгоревший на солнце юнец шел по пустыне в полубреду, не замечая ничего вокруг. Но, ни он сам, ни дорогой клинок не укрылись от глаз Беретты, сидевшей на корточках рядом с шарлатанами.

– В рот е… драконью мать! – прошептала девушка.

Бывшая танцовщица запустила обе руки в горячий песок, и сжала песок в кулаках, как будто хотела удержать в себе бешеный вопль.

В ста шагах от шарлатанов король уже заканчивал с Верховным Иерархом.

– Слышал, что этот сказал? – спросил он, указав на Босого. – Лже-Иерарха я просто обязан казнить за обман. Но твое счастье, что сейчас ты полезнее живой. Слушайся короля, и добьешься того, что не смог ни один Иерарх… Обернуть в истую веру великий Город Орлов, как тебе? Не благодари! Поделим так: армиям – хлеб и барахло, тебе – веру, а Босому – над ересью поглумиться. Мне – золото, оружие, и все, что захочу. Будет объявлено: «Добыча короля». Всем ясно?!.. Теперь благословляй!

Король слегка подтолкнул под спины присмиревших Верховного Иерарха и Босого. Все трое поднялись на большую дюну, откуда их было видно армиям с разных сторон.

– Храбрые победители извергов! – зычный голос короля разносился далеко над пустыней. – Лучшие сыны моего народа двинулись в поход Справедливости по зову сердца! Слава народной армии, последовавшей за королем в пустыню! Слава долгу и чести стражей нравственности, верных Великому Иерарху! Правда и справедливость на нашей стороне! Вместе – победим! Воинов справедливости сейчас благословит Великий Иерарх!

Король умолк и наступила пауза. Три армии опустились на колени. Дисциплинированные серые стражи подравняли ряды, стрелометчики опустились на колени на вершинах дюн. И даже разношерстная орда малолеток, приведенная Босым, ерзала коленками в горячем песке.

Верховный Иерарх, раскинул руки в стороны, набрал горячий воздух в легкие, и запел священный псалом, мощным голосом, отточенным песнопениями сотен духовных служб. Жрецы, стоя внизу на коленях, слаженно загудели на разные голоса, их хор дополнил песнопение новым, мощным тоном. Вдохновляющая гармония древней песни растекалась над горячими дюнами. Войска молились. Никто не смел шуметь или хохотать.

Подозрительное шушуканье раздавалось только недалеко от шарлатанов.

– Пятьсот тридцать четыре разделить на две тысячи сорок два, будет восемь тысяч четыреста одиннадцать. Семьсот шестьдесят пять умножить на двенадцать тысяч триста шесть… – бубнил сумасшедший профессор, потерявший разум от избиений, когда малолетки разгромили Универум.

Безумный математик клянчил милостыню на базарной площади, когда снова попался на глаза малолеткам. И они потащили его за собой, как шута. На привалах, малолетки хохотали над скороговоркой профессора, пошвыривая в сумасшедшего мелкие камушки. А по ночам его монотонное бормотание усыпляло осиротевших малолеток, лучше колыбельной. Били его редко, только когда безумец надоедал.

Пение Иерарха закончилось. Армии нехотя поднялись, и двинулись вперед. Три колонны сливались в одну многотысячную армию, уходившую вглубь пустыни.

Тайком отстав от всех, Люгер вернулся на дюну. Он старался двигаться тем же путем, что и в первый раз, чтобы не спутать место, где засыпал песком стреломет. Он нашел даже полосу змеиного следа. Шарлатан опустился на колени, и принялся горстями отбрасывать песок, быстро, но аккуратно. Но через минуту остановился.

– Стоп! Он не мог быть глубоко, – недоуменно пробормотал Люгер.

Шарлатан передвинулся в сторону, и снова принялся копать. Но опять безрезультатно. Он нашел следы копыт рыцарей, и обкопал их с обеих сторон. Только через час, когда солнце уже садилось, Люгер прекратил копать, и заторопился вслед за армией, чтобы не отстать одному в пустыне. Стреломета на вершине дюны он так и не нашел.