нее места в разделе «Публикации справочной литературы», они не издают художественные произведения, так что, выходит, она попадает как бы между двух стульев. Еще они сказали, что намерены и дальше печатать традиционные справочники и в этом заключается их революционность.

Так что мне очень жаль, дружище. Спасибо, что ко мне обратился. Если захочешь обсудить со мной что-нибудь еще, только сделай подачу, а я уж поработаю добрым старым кортом.

Не переживай (разве только самую малость)!

Возможно, ты захочешь обратить внимание на вышесказанное.

Марк Бакстер, бакалавр образования

Леонард отправил ему быстрый ответ, поблагодарив за попытку помочь, пожелав удачи в работе над новым проектом и выразив надежду, что когда-нибудь они снова вместе поработают. Само собой разумеется, он предположил, что Марк Бакстер, бакалавр образования, захочет обратить внимание на вышесказанное.

Естественно, он был слегка разочарован. В эту книгу он вложил все, но и многое благодаря ей получил. Хотя, если быть до конца честным, когда он решил писать книгу для Патрика, ему уже было неважно, прочитает ли ее кто-то еще. Иногда такое случается, думал он, мотив становится ясен после совершившегося факта.

Ленивое утро медленно подползло к обеду. Леонард взял куртку и пошел встречать Шелли. Для совместного обеда она выбрала Музей естественной истории, и Леонарду было приятно думать, что в ее выборе прозвучали негромкие нотки компромисса. Она даже пообещала угостить его вегетарианским блюдом, хотя ему подумалось, что это жест, в общем, бессмысленный, учитывая, что фактически они будут обедать в помещении, забитом охотничьими трофеями.

Когда он подошел к музею, из него цепочкой выходили школьники начальных классов — все в светоотражающих жилетках — и молоденькая учительница считала их по головам. Леонард поднялся по старинным деревянным ступеням, при каждом его шаге скрипевшим, как корабль, и вошел в зал мамонтов, где они с Шелли договорились встретиться. Он миновал первые несколько рядов застекленных витрин, в которых экспонировались чучела диких зверей королевской породы — львов, тигров, белых медведей и шимпанзе. В просвете в центре зала у скелета горбатого кита, уже сотню лет повернутого головой не в ту сторону, он увидел Шелли, которая расположилась с блокнотом перед огромным гиппопотамом, а рядом с ней, моментально узнанный по ее рассказам, сидел Патрик.

— Привет, ребята! — сказал Леонард. — Надеюсь, не помешал.

— Привет! Ты как раз вовремя. Мы уже заканчиваем рисовать. Патрик, поздоровайся с Леонардом. Помнишь, я тебе говорила, что мы с ним сегодня встречаемся. Он хотел знать, что ты думаешь о его книге про римского мальчика.

Патрик оторвал взгляд от рисунка.

— Привет, Леонард, — сказал он. — Подожди, я сейчас заканчиваю, доделаю вот этот кусочек, и еще вот тут, и тут, и немножко там. Все! Финиш!

Он показал свою картинку Леонарду.

— О, мне нравится, — сказал Леонард, присев на корточки, чтобы быть на одном уровне с Патриком.

— Это такой обычный бегемот, но у него много прибамбасов, — объяснил Патрик. — Вот это два турбоускорителя, чтобы спасаться от хищников. А здесь лев плачет и говорит: «Ох, почему я так медленно бегаю и даже не могу поймать неуклюжего, ленивого бегемота!» А вот там, на ногах у бегемота, колеса. Они спрятаны внутри, но когда бегемот оказывается рядом с рельсами, он их выпускает. А рельсы вылетают из его клыков и стелются перед ним, куда бы он ни пошел, поэтому он всегда может использовать колеса — и на грязных тропинках, и на обычных дорогах.

— А что это за пятнышко? — спросил Леонард.

— Это след от пули, куда выстрелили французы.

— Почему французы?

— Очень давно французы владели Африкой, и там было много войн, но когда я буду повелевать миром, ничего подобного не случится. Если какая-нибудь страна начнет войну — я им всем сразу вж-ж-жик! — голову с плеч! — сказал Патрик, проведя карандашом по горлу.

— И как же они стреляли в животных, не разбивая стеклянные витрины?

Патрик откинул назад голову и издал раздраженный стон:

— Они в них не здесь стреляли. Их убивали в Африке и в разных других странах, а потом засовывали в витрины. Ты должен это знать, если пишешь книги.

— Кстати, вот твой сэндвич, — сказала Шелли с улыбкой. Она вынула несколько помятый кусок булки, завернутый в пищевую пленку, и протянула ее Леонарду.

— О, спасибо. Можно спросить, с чем он?

— С яйцом.

— С яйцом?

— Да, с яйцом, — подтвердила Шелли. — Я слежу, чтобы тебе хватало белка. Подумай о своем здоровье.

— Обязательно. Но дело в том, что от яйца у меня живот пучит, а в офисе… э-э-э… мы окна не открываем.

— Ты что-нибудь придумаешь. Патрик, подойди сюда и съешь сэндвич.

— Сэндвич мне подходит. А вкусняшки будут? Если не будет вкусняшек, можно купить мне что-нибудь в сувенирном магазине? Ну пожа-а-а-а-а-луйста!

Патрик повис у Шелли на рукаве.

— Посмотрим, — ответила она и посмотрела на Леонарда. — Посмотрим.

Глава 28

Клуб тишины

В Национальной ассоциации пантомимы Голодный Пол и Ламберт украсили зал для первого заседания Клуба тишины. Стулья стояли по кругу, а внизу сцены, по краю, горели рождественские огни — это придумал Ламберт, показав себя неплохим дизайнером. Живые статуи заняли свои места через определенные промежутки по всему помещению: Призрак Джейкоба Марли встал у входа, Человек, Обдуваемый Ветром, — у стойки регистрации, а разнообразные Трубочисты и Моцарты расположились в зрительном зале. Фоновой музыкой, по предложению Голодного Пола, послужила «Пьеса 4′33″» Джона Кейджа — исключительно для того, чтобы присутствующие расслабились.

Конечно, в клуб пришли Хелен и Питер. Хелен особенно интересовалась предложенной Голодному Полу комнатой, хотя он объяснил ей, что пока нет ясности, когда съедет подружка Арно. Вопрос был деликатный и со временем должен разрешиться.

Хотя у Грейс уже начался медовый месяц, она заявила, что тоже хочет участвовать. Тем более что Киото со всеми его храмами и святилищами это, вероятно, главный город тишины. В указанное время они с Эндрю посидят в тишине у какого-нибудь дзен-буддистского храма, чтобы разделить этот опыт с членами клуба, хоть и за тысячу миль от них.

В числе присутствующих, безусловно, был и Леонард, с радостью готовый помочь. Именно он придумал устроить потом чаепитие и пошел еще дальше, попросив в магазине самое «тихое» печенье, каковым, конечно, оказалось бисквитное с джемом, да еще в шоколаде.

Шелли, к сожалению, прийти не смогла. В этот воскресный вечер заседание Клуба совпало с установочной лекцией, на которой ей надо было присутствовать, так как она поступила на очно-заочный бакалавриат по изобразительному искусству, на что ее вдохновил Леонард.