— А третьего варианта не дано? — раздраженно поинтересовалась я. — Что за дверью номер три? Нигде не написано «Давайте договоримся»?

Он посмотрел на меня.

Ясно, что нет.

— На чем сегодня поедем? — спросила я, берясь за дверную ручку.

— На этом я не поеду. — Редко бывали случаи, когда я открыто и резко возражала Бэрронсу. Но это был один из них.

— Заткнитесь и залезайте.

Если бы я замотала головой еще резче, я бы свернула себе шею.

— Залезайте. Живо.

— И не мечтай.

Нашим «транспортом» оказался Королевский Охотник.

Бэрронс каким-то образом заставил приземлиться на аллею между «КСБ» и гаражом одного из Охотников — да, одного из тех жутких монстров, чьей первостепенной задачей было стереть с лица земли всех мне подобных. Правда, этот был довольно мелкий — размером с узкий двухэтажный дом, а не с пятиэтажный гостиничный комплекс — и он не распространял вокруг себя смертный ужас, как те Охотники, в которых стрелял Джайн, но все равно это был Королевский Охотник, а их каста за тысячи лет убила невероятное количество ши-видящих. И Бэрронс думает, что я прикоснусь к этому существу?

Я не чувствовала Охотника, потому что он был как-то… заглушён.

Он сгорбился, темное пятно на фоне ночи, дьявольского вида, с кожистыми крыльями и огненными глазами, рогами и вилкой на хвосте. Тяжелое дыхание вырывалось клубами дыма, которые уносились по аллее туда, где раньше была самая большая Темная Зона в городе. Между книжным магазином и гаражом было градусов на пять холоднее, чем в округе.

Я потянулась под плащ за копьем.

— Не вздумайте, — сказал Бэрронс. — Он у меня под контролем.

Мы уставились друг на друга.

— И что ты предложил Охотнику, чтобы заставить его это делать? Чем один наемник платит другому?

— Вы сами должны знать. Куда в последнее время подевались ваши милые принципы?

Я нахмурилась. И опустила копье.

— Он может двигаться по городу быстрее, чем автомобиль. Ваши… МФП, как вы их называете, ему не помеха, поэтому я считаю данный вид транспорта оптимальным.

— Я ши-видящая, Бэрронс. Это Охотник. Угадай, на кого он охотится? На ши-видящих. Я не полезу на него.

Мысленно я попыталась дотянуться до Охотника и узнать его намерения. Я ожидала наткнуться на бурлящую яму с мыслями об убийстве ши-видящих.

Но там не было ничего, кроме стены из черного льда.

— Я не могу добраться до его сознания. — Это мне совсем не нравилось.

— И сегодня он не сможет добраться до вашего, поэтому оставьте его в покое и делайте, как я сказал.

Я сузила глаза.

— Ты не можешь контролировать Охотника! Никто не может!

В глазах Бэрронса была насмешка.

— Вы боитесь.

— Нет, — огрызнулась я. Конечно, я боялась. Эта тварь казалась удивительно спокойной и никак не реагировала на мое присутствие, но страх перед Охотниками был у меня в крови. Я родилась со встроенным в подсознание сигналом тревоги. — А что, если он стряхнет нас, как только поднимется в небо? — Пусть у меня теперь практически не течет кровь из ран, но я была уверена, что мои кости ломаются так же легко, как и у любого другого.

Бэрронс подошел к морде Охотника. У того полыхнули глаза, когда он заметил Бэрронса. Но Охотник принюхался и, похоже, его жар поутих. Когда Бэрронс вынул мешочек с камнями из-под плаща, Охотник прижал к мешочку ноздри и, казалось, ему понравился запах.

— Он знает, что умрет, прежде чем сделает это, — мягко сказал Бэрронс.

— Он ни за что не позволит мне сесть на него с копьем, а с копьем я не расстанусь, — попыталась вывернуться я.

— Ваше копье его меньше всего беспокоит.

— Ну и как мне за него держаться? — уточнила я.

— У них между крыльями есть складки кожи. Схватитесь за них, как за конскую гриву. Но сначала наденьте вот это. — Он бросил мне пару перчаток. — И не снимайте. — Перчатки были из странной ткани, толстые, но эластичные. — Вам бы не хотелось коснуться его голой кожей. — Он изучил меня с ног до головы. — В остальном все в порядке.

— Почему мне не хотелось бы коснуться его голой кожей? — опасливо уточнила я.

— Залезайте, мисс Лейн. Немедленно. Иначе я привяжу вас к этой чертовой штуке.

Мне пришлось сделать несколько попыток, но через некоторое время я оказалась на спине Королевского Охотника.

И сразу поняла, почему Бэрронс дал мне перчатки. От твари исходил такой жуткий холод, что, если бы я прикоснулась к нему голыми руками и на них оказалась хоть какая-то жидкость, они примерзли бы к ледяной шкуре. Я вздрогнула, мысленно поблагодарив свою плотную кожаную одежду. Бэрронс уселся за моей спиной. Он был слишком близко и был слишком наэлектризован, чтобы мне было комфортно.

— Почему ему нравится запах камней?

— Камни были вырезаны из стен замка Короля Невидимых. Для Охотника это эквивалент вашего орехового пирога, жареного цыпленка и лака для ногтей, — сухо ответил Бэрронс. — Пахнет домом.

Охотник резко выдохнул клуб дыма, наполнив аллею кислой серной вонью. Потом расправил крылья и одним ударом этих кожаных парусов поднялся в воздух и помчался в ночь, засыпая кристаллами черного льда улицу под нами.

Я затаила дыхание и уставилась вниз, глядя, как книжный магазин становится все меньше.

Мы поднимались выше и выше в холодное и темное ночное небо.

Вот показались Тринити-колледж и Темпл Бар Дистрикт!

Вот отделение Гарды и парк. А вот и пивоварня «Гиннесс», на смотровой площадке которой я стояла, смотрела в ночь и понимала, что влюбилась в этот город.

Дальше шли доки и залив, тянущиеся к самому океану.

А вон ненавистная церковь, в которой мой мир рассыпался на части. Я запрокинула голову и уставилась на звезды, отказываясь думать и вспоминать. Луна была ярко-белой, ярче, чем должна была быть, а по краю шел тот же странный кровавый ободок, который я заметила несколько дней назад.

— Что с луной? — спросила я у Бэрронса.

— Мир Фейри просачивается в наш. Посмотрите на улицы к северу от реки.

Я отвела взгляд от луны в кровавой короне и посмотрела, куда он указал. Мокрые булыжники мостовой были словно подсвечены изнутри неоном лавандового оттенка с замысловатыми вкраплениями серебристого. Это было прекрасно.

Но это было неправильно и очень тревожило, потому что изменился не только цвет камней. Словно какие-то микроскопические, похожие на пиявок биологические формы Невидимых прорастали в наш мир, иссушали его, меняли так же неотвратимо, как проклятие Крууса изменило зеркала.