С помощью бензина и дизельного топлива выигрываются войны. Из-за пустых баков их проигрывают. Таково было одно из главнейших правил ведения войн в последнее столетие.

И вот однажды лейтенант подошел к Люси и сообщил ей две важные вещи. Во-первых, то, что ее из капралов произвели в сержанты. А во-вторых: ее направляют в спецшколу изучать арабский.

Боб возвратился в Штаты, а Люси погрузила свои пожитки в «Си-130» и вылетела в страну горьких туманов.

Внимательно продумайте все, когда делаете какой-то выбор…

Люси Рихтер уехала из дома, из страны с изменившимся пейзажем в страну, в которой вообще не было пейзажа. Ее жизнь теперь состояла из бесконечных пространств пустыни, беспощадно палящего солнца и дюжины различных разновидностей песка: колючего крупнозернистого, царапающего кожу, и мелкого, как тальк, проникающего во все поры тела. Ее работа теперь приобрела совсем иной смысл. Если у грузовика кончалось топливо по дороге из Берлина в Кёльн, стоит лишь позвонить передвижному бензозаправщику, и все проблемы решены. Если подобное случается в зоне боевых действий, люди обречены.

От нее зависело, чтобы такое не случалось никогда.

Долгие часы за заправкой автоцистерн и грузовиков с боеприпасами и время от времени случайная работа вроде загрузки овец на транспортные платформы или доставки продуктов питания в маленькую деревушку, в течение нескольких недель остававшуюся без продовольствия. Овцы… Теперь Люси могла только смеяться своим воспоминаниям.

И вот она снова там, где есть четко обозначенный горизонт, где сельскую живность знают преимущественно по гастрономическим отделам супермаркетов, где нет песка и палящего солнца… и нет горького тумана.

Совершенно иная жизнь по сравнению с той, которой она жила за океаном.

Но на сердце у Люси Рихтер все равно было неспокойно. Поэтому она и смотрит теперь на юг, ища ответы в Великой Пустоте изменившегося пейзажа.

Да или нет…

Зазвонил телефон. От неожиданности Люси подскочила. В последнее время она подскакивала от любого неожиданного шума. Звонков, звука хлопнувшей двери, взрыва.

По телу пробегает дрожь…

Она взяла трубку.

— Алло?

— Привет, девушка.

Подруга, живущая по соседству.

— Клер…

— Что такое?

— Просто какой-то озноб.

— Эй, в каком временном поясе ты сейчас находишься?

— Одному Богу известно.

— Боб дома?

— Нет. Он сегодня работает допоздна.

— Хорошо. Давай встретимся и съедим по кусочку чизкейка.

— Только по кусочку и только чизкейка? — с усмешкой в голосе спросила Люси.

— Еще и «белорусов»[11]добавим?

— Давай, согласна. Я примерно на это и рассчитывала.

Они выбрали ночной ресторан неподалеку и закончили разговор.

Бросив последний взгляд на темное пустое небо к югу от ее дома, Люси встала, натянула свитер, лыжную куртку и шапочку и вышла из квартиры. Она прошлепала по ступенькам темной лестницы до первого этажа.

И тут остановилась и удивленно заморгала, заметив в полутьме мужскую фигуру.

— Привет Люси, — произнес мужчина. Консьерж, от которого исходил запах камфары и сигарет, вытаскивал связки газет на улицу. Он был уже стариком, когда Люси была еще совсем девчонкой. Люси весила на тридцать фунтов больше его и была на шесть дюймов выше и потому, недолго думая, выхватила у него из рук две связки.

— Не стоит, — запротестовал он.

— Мистер Джираделло, мне нужно поддерживать форму.

— А, форму… Да вы же сильнее моего сына.

На улице подмораживало. От холода пощипывало нос и губы. Люси понравилось уже почти забытое ощущение.

— Я видел вас сегодня в форме. Вы получили награду?

— О, это всего лишь репетиция. Да и не награду вовсе, а просто поощрение.

— А в чем разница?

— Хороший вопрос. Не знаю. Наверное, награду заслуживают. А поощрение дают вместо повышения зарплаты.

— Родители вами гордятся. — Утверждение, не вопрос.

— Видимо, да.

— Передавайте им привет от меня.

— Обязательно. Ладно, мистер Джираделло, а то я совсем замерзла. Мне нужно идти. Будьте здоровы.

— До свидания.

И Люси пошла по улице, старясь не поскользнуться на обледеневшем тротуаре. Она заметила, что на противоположной стороне остановился голубой «бьюик». Внутри сидели двое мужчин. Тот, что занимал место пассажира, пристально взглянул на нее и поспешно опустил глаза. Затем вынул банку содовой и жадно выпил. «Кому это придет в голову пить холодный напиток в такой мороз?» — с удивлением подумала Люси. Самой же ей хотелось как можно скорее глотнуть ирландского кофе с двойной дозой «Бушмиллз». Ну и, конечно, со взбитыми сливками.

Она глянула на тротуар, внезапно остановилась и решила пойти другим путем. Ее повеселила мысль о том, что куски льда на мостовой были единственной настоящей опасностью, которой она подвергалась за последние восемнадцать месяцев.

22.12

Кэтрин Дэнс и Райм остались одни. Если не считать Тома и Джексона, конечно. Кэтрин держала пса на коленях.

— Все было замечательно, — сказала она Тому. Они только что закончили обед, приготовленный юным помощником Райма, состоявший из биф-бургиньон,[12]риса, салата и каберне. — Я бы попросила у вас рецепт, но понимаю, что повторить ваш шедевр не смогу.

— Вот видишь, хоть один ценитель нашелся, — ответил он, взглянув в сторону Райма.

— Я тоже ценю твои таланты. Но не выхожу за рамки.

Том указал на супницу:

— Для него здесь всего лишь похлебка. Он даже не пытается выговорить французские слова. Скажи-ка нашей гостье, что ты думаешь о еде, Линкольн.

Криминалист пожал плечами:

— Меня просто не очень заботит, что я ем. Вот и все.

— Он называет еду «горючим», — добавил помощник и покатил тарелки на тележке на кухню.

— У вас дома есть собаки? — спросил Райм Кэтрин и кивнул на Джексона.

— Две. Они намного больше этого парнишки. Мы с детьми два раза в неделю вывозим их на пляж. Они гоняются за чайками, а мы гоняемся за ними. Великолепная тренировка. И если из моих слов у вас сложилось впечатление, что мы ведем чрезвычайно здоровый образ жизни, поспешу вас успокоить. Затем мы отправляемся в кафе «Фест уоч» в Монтерее и восполняем там потерянные калории.