Лицо актера помрачнело.

— Нетрудно понять, как этот подросток под влиянием дурной наследственности и окружения ухватился за план, имевший целью смерть воображаемого врага. А когда он сделал первый шаг — попытку отравления — и не был пойман, то не видел причин, почему бы не продолжать в том же духе, — успех лишь усилил криминальные импульсы… Дальнейшее усложнение этих и без того запутанных преступлений произошло вследствие случайностей, не запланированных ни Йорком Хэттером, ни маленьким исполнителем его плана. Опрокинутая коробка с порошком на ночном столике. То, что Луиза прикоснулась к Джеки, когда он стоял на цыпочках. Пятна от пальцев, подтверждавшие рост преступника.

Лейн сделал паузу, которой воспользовался Бруно.

— А какую роль играл во всем этом Перри?

— Инспектор уже предложил ответ, — отозвался Лейн. — Перри, пасынок Эмили, затаил против нее ненависть, так как она была лично ответственна за ужасную смерть его отца. Несомненно, он питал какие-то преступные замыслы, иначе не стал бы менять фамилию и устраиваться на работу в дом Хэттеров. Когда старую леди убили, Перри оказался в опасном положении, но не мог покинуть дом. Возможно, он отказался от первоначальных целей задолго до убийства, влюбившись в Барбару. Его действительные намерения, вероятно, никогда не станут известны.

Инспектор Тамм задумчиво посмотрел на Лейна.

— Почему вы так таинственно держались во время всего расследования? — спросил он. — Вы сами говорите, что после пожара в лаборатории знали, что убийца мальчик. Тогда почему вы делали из этого такую тайну? Это не слишком справедливо по отношению к нам, мистер Лейн.

Актер долго не отвечал.

— Позвольте вкратце описать вам мои эмоции в процессе расследования, — заговорил он наконец. — Когда у меня исчезли все сомнения в том, что преступник — Джеки, я столкнулся с ужасной проблемой. С социологической точки зрения мальчик не мог считаться морально ответственным за свое преступление. Он был жертвой грехов его бабушки. Что мне было делать? Разоблачить его? В таком случае какой была бы ваша позиция как служителей закона? Ваши руки были бы связаны. Ребенка следовало арестовать, вероятно, отправить в тюрьму до достижения совершеннолетия, а потом судить за убийство, совершенное в возрасте, когда он не являлся морально ответственным. Предположим, Джеки не осудили бы за убийство — что тогда? Лучшее, на что он мог надеяться, — это быть оправданным на основании безумия и провести оставшуюся жизнь в сумасшедшем доме. — Лейн вздохнул. — Поэтому я, не будучи служителем закона и чувствуя, что мальчик, поскольку он расплачивается за чужие грехи, унаследовав преступные импульсы и воспользовавшись чужим планом, и является жертвой обстоятельств… заслужил свой шанс!

Двое мужчин молчали. Лейн посмотрел на гладкую поверхность пруда, по которой скользили черные лебеди.

— С самого начала — когда я еще не прочитал план и лишь предполагал, что он составлен взрослым, — я предвидел возможность еще одного покушения на жизнь Луизы. Почему? Потому что, так как первые две попытки были ложными, а целью являлась смерть миссис Хэттер, казалось логичным, что преступник совершит еще одно «покушение» на Луизу, дабы усилить иллюзию, что убить хотели ее, а не ее мать… Я не мог быть уверен, что третья попытка не окажется успешной, в случае если преступник действительно захочет убить Луизу. Как бы то ни было, я не сомневался, что она произойдет.

Эту теорию подтвердила находка в тайнике дымохода пробирки с физостигмином — ядом, который еще не был упомянут в плане. Я заменил физостигмин молоком по двум причинам — чтобы избежать оплошности и чтобы дать Джеки шанс.

— Боюсь, я не вполне понимаю, как… — начал Бруно.

— Поэтому я и не мог сообщить вам, где нашел план, — отозвался Лейн. — Вы бы продолжали не понимать, пока бы не стало слишком поздно. Вероятно, вы бы расставили для Джеки ловушку, поймали его в дымоходе и арестовали… В каком смысле я дал ему шанс? Вот в каком. В рукописи неоднократно подчеркивалось отсутствие намерения отравить Луизу. Поместив в пробирку безвредную жидкость, я дал Джеки возможность осуществить без трагических результатов последнюю инструкцию плана — третью ложную попытку отравления Луизы. Я чувствовал уверенность, что он будет следовать плану до самого конца, и спросил себя: что сделает Джеки после того, как отравит простоквашу, как ему предписывали инструкции? В плане на этот счет не было подробных сведений — Игрек всего лишь упоминал, что он либо привлечет внимание к каким-то неполадкам с простоквашей, либо каким-то образом помешает Луизе выпить ее. Поэтому я наблюдал.

— И что же он сделал? — спросил окружной прокурор.

— Проскользнул в спальню с карниза и достал пробирку, где, как он думал, содержится яд. Я знал, что план предписывает добавить в стакан пятнадцать капель. Но Джеки, поколебавшись, вылил в стакан все содержимое пробирки. — Лейн сделал паузу и посмотрел на небо. — Это выглядело скверно — впервые он намеренно нарушил инструкции.

— И?.. — резко произнес Тамм.

Лейн устало посмотрел на него:

— Несмотря на то что план предписывал ему привлечь внимание к отравленной простокваше, прежде чем Луиза ее выпьет, Джеки этого не сделал. Он позволил ей выпить из стакана, наблюдая с карниза снаружи окна, и я видел разочарование на его лице, когда она выпила простоквашу и не обнаружила никаких признаков отравления.

— Боже милостивый! — воскликнул потрясенный Бруно.

— Не такой уж милостивый — во всяком случае, к этому бедному юному созданию… Моя проблема заключалась в том, что сделает Джеки дальше. Он уже не подчинился некоторым инструкциям, но теперь, когда план исчерпал себя, будет ли он действовать самостоятельно? Я твердо решил, что если Джеки на этом остановится и не будет предпринимать дальнейших попыток отравить Луизу или кого-либо еще, то я не стану никому сообщать о его вине, признаю себя побежденным и уйду со сцены. Мальчик должен был получить шанс избавиться от содержащегося в нем зла…

Инспектор Тамм выглядел смущенным, а Бруно сосредоточился на муравье, который тащил кусочек сухого листа.

— Я наблюдал за лабораторией, — продолжал бесстрастный голос, — единственным местом, где Джеки мог обзавестись очередной порцией яда — если бы захотел этого. К сожалению, так и произошло. Я видел, как он пробрался в комнату, снял с полки бутылку с надписью «ЯД» и наполнил пузырек ее содержимым, а потом ушел. — Лейн поднялся, ковыряя землю носом туфли. — Джеки приговорил себя, джентльмены. Жажда крови и убийства ударила ему в голову… Теперь он действовал по собственной инициативе — за пределами письменных предписаний и практически нарушая их. Я понял, что он неисправим и, оставаясь вне подозрений, будет представлять собой постоянную угрозу обществу. В то же время, если бы я разоблачил его, это привело бы к чудовищному зрелищу: мы обрекли бы общество мстить тринадцатилетнему ребенку за преступление, в котором, по сути дела, было повинно оно само…

Лейн умолк, а когда заговорил снова, его голос звучал по-другому: