– И правильно. Вам нужно хорошо выспаться, – заявила гостю маркиза. – Мне искренне жаль: Гранвилл был прекрасным человеком.

– Пожалуй, я вас оставлю, – сказала Анджелина.

Гарри посмотрел на нее воспаленными глазами.

– Спасибо вам за доброту.

Четыре часа спустя Колин стоял у окна гостиной, когда появилась Анджелина.

– Где Гарри?

Колин повернулся в ее сторону.

– Бедняга вымотался до предела, и я уговорил его прилечь отдохнуть. Минут десять назад зашел к нему, так он спал как убитый. – Колин потер переносицу. – Мне очень жаль, но придется, видимо, отложить нашу помолвку.

Она кивнула.

– Ты прав – ведь у твоего друга горе.

Колин стиснул ее руки и, заглянув в глаза, поцеловал в ладошку.

– Ты особенная, ни на кого не похожая.

– Проследи, чтобы он утром позавтракал, – напомнила Анджелина, – а то наверняка забудет: у него голова сейчас другим занята.

– Обязательно, тем более что он собирается уехать спозаранку.

– Пожелай ему от меня доброго пути.

Что-то перевернулось у него в душе. И, поцеловав ее в щеку, он подумал: «Боже мой! Да я, кажется, влюбился».

Два дня спустя

Заложив руки за спину, Колин мерил шагами главный холл. Почти всю ночь он проворочался в постели, пытаясь придумать, как объясниться с Анджелиной наедине, и встал чуть свет, в надежде перекинуться с ней парой слов. В конце концов Колин решил положиться на свою интуицию.

На лестнице послышался топот. Это Бьянка и Бернадетт улепетывали от Анджелины, которая выходила из их спальни с Геркулесом на руках. Судя по всему, сестры прятали пса там.

Яркое солнце, заглянувшее в высокие окна, обещало ясный день. Когда Колин поймал взгляд Анджелины, сердце его сжалось от нежности – таких чувств он никогда раньше не испытывал.

Сестры после бега по лестнице слегка запыхались.

– Пенни все еще спит, – объявила Бернадетт, – поэтому Анджелина предложила пока потренировать Геркулеса на кухне.

– Да? А я думал, вы от нее удираете, потому что опять прятали пса, а она вас застукала.

Колин улыбнулся Анджелине.

– Я подумала, что сейчас самое время, пока все спят. Очень важно, чтобы он ни на что не отвлекался.

Она пристегнула поводок и опустила пса на пол, но тот, естественно, заскользив лапами по мраморному полу, попытался улизнуть. Тогда она чуть натянула поводок и скомандовала:

– Стоять!

Геркулес опять попытался вырваться, и Колин подхватил его на руки.

Анджелина, погладив непоседу по короткой шерстке, сказала:

– Думаю, сейчас мы отработаем команду «Сидеть!», а с поводком займемся позже. – Она передала Геркулеса Бьянке. – Пойдемте лучше на кухню, а то пропустим завтрак.

– Можно с вами? – спросил Колин.

– Если хочешь.

Ее уклончивый ответ встревожил его.

Двойняшки заторопились вперед, а Колин тем временем повернулся к Анджелине.

– Что-то не так?

– Поговорим позже.

– Мне нужно кое-что с тобой обсудить, но когда выпадет такая возможность, не знаю. Может, встретимся завтра рано утром?

– Я пообещала близняшкам по утрам заниматься со щенком.

– Можно после…

– А что нам обсуждать? – спросила она.

– Я кое-что упустил, и мне необходимо тебе это сказать.

Анджелина вздохнула.

– Страдаешь от мук совести?

– Все гораздо серьезнее. Я обошелся с тобой бесчестно, и это мучает меня. У меня не было права касаться тебя, целомудренной девушки, а я воспользовался твоим доверием.

– Я не двадцатилетняя простушка, Колин, – понизив голос, возразила Анджелина. – Той ночью я сама приняла это решение, так что ты не воспользовался моим доверием.

– Я лишил тебя девственности!

На ее лице появилось выражение недовольства.

– Не такая уж ценная потеря в тридцать лет. К тому же я отдалась тебе по собственной воле. Совершенно очевидно, что тобой владеет запоздалое раскаяние, но не переживай: что случилось, то случилось, – главное, что обошлось без последствий. Кстати, я заметила, что ты испытал огромное облегчение, когда услышал об этом.

– Да, испытал, но это все от безответственности.

– Тебе не в чем себя винить: не было никакого соблазнения. Если рассчитываешь на отпущение грехов, то я не могу его тебе дать: мы оба знали, что делаем. Так что пусть все идет как идет, потому что с этим уже ничего не поделаешь.

– Еще как поделаешь! – возмутился Колин. – Я несу за тебя ответственность.

– Нет, не несешь. А теперь извини: меня ждут девочки.

– Мы пойдем вместе – меня они тоже ждут.

– Ничего, я за тебя извинюсь, – сказала она.

– Почему ты так холодна со мной? – шепотом спросил он.

– Не время и не место устраивать дискуссии. Давай встретимся в библиотеке часа в два ночи, когда все слуги разойдутся, и побеседуем без лишних ушей. А сейчас мне нужно идти.

Стиснув зубы, он смотрел, как она уходит. Почему, черт возьми, его лучшие намерения обернулись таким фиаско?

Анджелина сидела за столом на своем обычном месте, рядом с Колином, и была на него зла, потому что посчитала его слова унизительными. Он слегка запоздал с беспокойством по поводу их легкомысленного поведения, хотя, как она ему и сказала, никто никого не соблазнял, да и лет ей вполне достаточно, чтобы самой отвечать за себя.

Она ничего не хотела знать ни о его добрых намерениях, ни о чувстве вины, ни о жалости. Что ее действительно беспокоило, так это его раскаяние, потому что та ночь была для нее особенной, а он превращал ее во что-то греховное и преступное. Судя по его словам, Колин так ничего и не понял, и сегодня она ему расскажет, что на самом деле тогда чувствовала.

Была еще одна тема для разговора – неопределенность с их помолвкой. Конечно, все дело в появлении Гарри, и ей показалось, что Колин передумал, но готов выполнить обещание из одного лишь благородства. Вот сегодня она и скажет, что у него нет перед ней никаких обязательств, а значит, и жениться совсем не в их общих интересах.

– Что-то ты сегодня мрачная, – заметила Маргарет.

– Простите. Так, задумалась… – ответила Анджелина и посмотрела на Колина. Тот едва прикоснулся к своему блюду – запеченным яйцам. Ей стало не по себе, но она должна быть честной с ним.

Анджелина думала, что может выйти за него, даже зная, что он ее не любит, – ведь для ее семьи это был наилучший выход из создавшейся ситуации. Если бы только она сама не влюбилась, так бы и произошло, но, увы, их отношения строились не на том, что она считала необходимым для счастливого брака.