в сравнении с тем, что было на кону этого спора, это звучит совсем неубедительно и даже нелепо. Согласен, это просто дикая тупость.

Она же была влюблена в меня… Была – ключевое слово.

И что я чувствую по этому поводу?

Опустошённость. Безысходность. Отчаяние. Тупик. Конец.

Разве не этого я избегал, держа себя в руках и не позволяя себе ничего по отношению к ней? Именно этого. И что в итоге? Я глубоко погряз в своих чувствах. Пора бы уже признаться себе в этом окончательно. Да, это так. Я люблю её, а она собирается выйти замуж за другого. Я потерял её. И что мне делать?!

Я скоро вернусь в Милуоки и должен буду петь как ни в чём не бывало и уж точно не смотреть всё время на неё. Я пропустил всего одно выступление, пока был здесь, но у меня реально словно ломка, как у наркомана. Выходит, пение для меня действительно важно. Почему я раньше такого не ощущал? Может, потому что я запрещал себе чувствовать? А сейчас из меня словно попёрло всё, что я так долго сдерживал. Прорвало плотину, и я не в силах сдержать её хоть на миллиметр. Силы не равны. Меня накрывает волной, я буквально физически ощущаю всё острее.

Особенно, когда вчера Триша объявила о своих намерениях с Шоном, меня в очередной раз за последнюю неделю словно молнией поразило осознанием, что я её потерял. Я опешил и сначала подумал, что это всё просто сон, кошмар. Но нет. Это, как и авария, всё наяву. Все мои кошмары воплотились. Тай был прав, когда сказал, что я своими страхами сам притягиваю хрень в свою жизнь. И как мне быть в таком случае?!

— Чёрт, — вздыхаю, откинувшись в кресле в гостином номере.

Надо что-то решать. У меня обратный билет на завтра, а я ещё не дал своего ответа. Видимо пришло время поговорить с отцом. Мы с ним переписывались на днях, и я ему сообщил, что нахожусь здесь. Он не особо удивился и попросил держать его в курсе.

Пора что-то делать со своей жизнью. Пора взять себя в руки и начать уже управлять своей настоящей жизнью, а не протокольной фикцией.

— Привет, сын, — слышу папин голос из динамика мобильника. — Как ты там?

— Привет, пап. Я… Да, вроде нормально, — прикрываю на секунду глаза, чтобы собраться с вихрем мыслей в моей голове.

— Я так понимаю, ты туда поехал не просто так, да? Может поделишься наконец?

Смотрю на стену, на которой висит какая-то картина. Художник, кем бы он не был, явно вдохновился кубизмом.

— Поделюсь. Ввиду определённых обстоятельств мне предложили здесь контракт, на год. Запись и последующее продвижение. Говорят, что мой голос очень даже хорош и его нельзя прятать. Так же мне предложили перевестись в местный колледж искусств. Сначала предложение касалось факультета музыковедения. Но я этого не хотел, — спокойно рассказываю о своих буднях.

А ведь когда я приехал сюда, то мне казалось, что мир перевернулся и я попал в эпицентр ядерного взрыва.

— Знаю. Музыковедение у тебя в крови, чему они тебя научат? — тихо смеётся отец.

Улыбаюсь сам себе. Возможно, он прав. По наследству мне не только голос передался, но и интуитивное понимание музыки и всех её составляющих.

— Именно. Поэтому я вынес встречное предложение. Ответ пришёл сегодня утром.

— Какое предложение? — заинтересованно спрашивает отец, на заднем фоне слышу женский голос. Очевидно, он сейчас дома у Нэнси. Точнее у себя дома.

— Перевести меня на факультет истории искусств, — да, это часть той самой гениальной идеи, которая мне пришла, пока я заземлялся около океана.

Почему-то именно история искусств первая пришла на ум, вместо архитектуры. Хотя курс по этому предмету там тоже будет, естественно. Но специализацию решил выбрать более обширную, куда войдёт и музыка, и архитектура, и всё остальное. Если уж и менять свою жизнь, то выбирать надо нечто такое, что вдохновляет тебя на все сто процентов.

— Ответ?

— Они согласны, — выдыхаю я, постукивая пальцами по подлокотнику.

— А ты?

— А я не знаю. Поэтому и звоню тебе. Ты же так хотел, чтобы я стал юристом. Я уже год потратил на это. Не поздно ли менять специализацию, да ещё и с переездом через полстраны?

На самом деле, я даже не знаю, что я хочу услышать от отца. Если бы не новость о замужестве Триши, то я бы точно уже знал, что мне делать. Но невозможно откреститься от этого факта или сделать вид, что этого не существует. Потому что мои планы, как бы это сказать, неразрывно связаны с ней… А тут такое. Поэтому я в очередной раз ощущаю себя сбитым лётчиком. Только осознал всё и, вроде как, понял куда мне двигаться, так тут очередное обстоятельство, которое норовит добить меня. Вот как тут маневрировать? Как тут действовать?

Слышу, как отец тяжело вздыхает.

— Сын, отмечу, что ты только что употребил слово «потратил». Ты знаешь, мы, юристы, должны быть внимательны ко всем мелочам. Так вот, такая формулировка говорит мне о том, что ты именнотратишьсвоё время, на то, что не стало твоим и не приносит тебе счастья. Возможно… Нет, не возможно, а точно — это моя вина, что ты пошёл учиться туда, куда не лежала твоя душа. Я тебе долго говорил про основательную профессию, которая всегда сможет прокормить тебя. Думал, что музыка или искусство — это всё временно и не всегда востребовано. Но я не учёл один момент, — тихо говорит отец, а я слушаю, затаив дыхание.

— Какой?

— Ты талантливый и живёшь музыкой. Я всегда замечал, как твои глаза горят, когда ты поёшь. Или, когда слушаешь музыку. Или, когда читаешь очередную литературу по истории какого-нибудь направления в искусстве. Ты не юрист. Ты творческий человек, который вынужденно залез в шкуру структурированного и делового сухаря. Это не твоё, на мой взгляд. Я ошибся и прошу прощения, что в своё время настоял на таком выборе. Если ты хочешь знать моё мнение, то я думаю, что тебе стоит принять предложение и начать заниматься тем, что правда интересно, — голос отца тихий, спокойный и уверенный.

Нет ни шока, ни удивления, ни нервозности. Он действительно так считает. Это немного неожиданно. У меня отличный отец, но я думал, что он засомневается или скажет, что это глупо. Ну или ещё