Командные пункты организовывались и несли службу плохо, неумело переходили с одного места на другое.

Боевой опыт не изучался и не использовался. Штабы слабо занимались подготовкой войск к предстоящим действиям.

Управление войсками характеризовалось поспешностью, непродуманностью, отсутствием изучения и анализа обстановки, предвидения последующего развития событий и подготовки к ним. Часто имело место излишнее вмешательство старших начальников в работу младших. Старшие начальники, увлекаясь отдельными эпизодами, упускали управление частью или соединением в целом.

Разведывательная служба организовывалась и выполнялась крайне неудовлетворительно. Разведорганы войсковых штабов, разведывательные подразделения частей и соединений были подготовлены плохо. Войска неумело вели разведку в условиях леса, зимы и укрепленной полосы противника, не умели брать пленных.

Во всех родах войск особенно плохо была поставлена служба наблюдения.

Командование и штабы всех степеней плохо организовали и неумело руководили работой тыла. Дисциплина в тылу отсутствовала. Порядка на дорогах, особенно в войсковом тылу, не было.

Организация помощи раненым была нетерпимо плохой и несвоевременной.

Войска не были обучены переездам по железным дорогам».

Яркий букет достоинств РККА, благодаря финнам, увиденный всем миром: «не были подготовлены к боевым действиям», «слабое знание командным составом боевых свойств и возможностей других родов войск», «неумение осуществлять взаимодействие с наземными войсками», «старший и высший комсостав слабо организовал взаимодействие, плохо использовал штабы, неумело ставил задачи артиллерии, танкам и особенно авиации», «штабы работали… неорганизованно, беспланово и безынициативно, средства связи использовали плохо, и особенно радио», «донесения …не отражали действительного положения на фронте… в донесениях и докладах имела место прямая ложь», «разведорганы… подготовлены плохо». Заметьте, что для исправления всего этого не требовалось ни денег, ни расхода боеприпасов или материальных средств – нужно было только, чтобы командный состав РККА, ежедневно являясь на службу, действительно готовился к войне, а не к драке за чины и выходу на высокую пенсию.

Нарком-то перечислил и приказал исправить недостатки, но исправить положение к 22 июня 1941 года должно было нижестоящее командование РККА – все те, кого все эти незнания и неумения вполне устраивали. Традиции есть традиции, посему, как показали последовавшие события, на приказы наркома большого внимания никто не обращал. Иными словами, командование РККА всех степеней фактически отказывалось вести собственную интеллектуальную подготовку к войне.

Устраивало такое положение в РККА и немцев, и, когда Гитлер называл СССР «колоссом на глиняных ногах», он с чисто военной точки зрения имел для этого все основания.

Я как бы без достаточных оснований утверждаю, что средний немецкий военнослужащий смотрел на войну с русскими, как на охоту, поэтому хотел бы подтвердить свой вывод разбором эпизода из мемуаров Г. Гудериана, тогда командующего 2-й танковой группой (танковой армией) немцев. Итак, Гудериан описывает первый день войны: «В 6 час. 50 мин. у Колодно я переправился на штурмовой лодке через Буг. Моя оперативная группа с двумя радиостанциями на бронемашинах, несколькими машинами повышенной проходимости и мотоциклами переправлялась до 8 час. 30 мин. Двигаясь по следам танков 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через р. Лесна, овладение которым имело важное значение для дальнейшего продвижения 47-го танкового корпуса, но там, кроме русского поста, я никого не встретил. При моем приближении русские стали разбегаться в разные стороны. Два моих офицера для поручений вопреки моему указанию бросились преследовать их…». Прервем Гудериана на полуслове. Он врет, и из конца фразы вы поймете почему. Если бы генерал-полковник приказал, то немецкие офицеры не побежали бы за нашими солдатами – на то они и немецкие офицеры. С другой стороны, убивать или пленить противника – это дело солдат, а не офицеров, – чего это они-то лично побежали, а не приказали солдатам? Трудно ответить по-иному – их погнал дух охоты. Они увидели русских зайцев и побежали за ними, как горячие гончие собаки, и Гудериан не препятствовал этому – давал своим офицерам развлечься. А оправдывается он, потому что они «…к сожалению, были при этом убиты».

М-да. Что-то у немцев сразу пошло не так, что-то с самого начала не срасталось.

Тему о молниеносной войне необходимо закончить хотя бы схематичным рассмотрением вопроса, а как Красной армии удалось победить эту лучшую армию мира, возглавляемую командным составом, желающим войны из-за возможности творить в ее боях и битвах, и солдатами, видящими в войне аналог мужского развлечения – охоты?

За счет чего удалось удушить этих «охотников» и заставить сдаться? Есть какой-то иной ответ, кроме ответа, что удалось это сделать за счет превосходящих МОРАЛЬНЫХ сил советского народа? Причем именно СОВЕТСКОГО. После войны в своем известном тосте Сталин специально выделил заслуги русского народа, но на самом деле это был уже не русский народ, это был именно советский народ.

Моральная сила самой нацистской Германии была огромной, крепнущей от победы к победе, а побед у немцев хватало. Основывалась эта сила на социалистических идеях и расизме. Полагаю, что ошибкой немцев было то, что они свое расовое превосходство считали причиной своей силы, а социализм – следствием национального единства «сверхчеловеков», в результате трагически для себя недооценили социалистическую составляющую в моральной силе народов СССР. Полагаю, что они достаточно долго не верили, что ошиблись, хотя следствия ошибки начали проявляться, как я написал выше, практически с первых дней войны.

Ведь при всех оглушительных немецких победах в начале их нападения на СССР эти победы для немцев с самого начала войны были оглушительно кровавыми, а по своим потерям и близко не соотносимыми с потерями немцев в Первой мировой войне.

Генерал Г. Гот:

«Утром 13 июля (1941) личный адъютант Гитлера, возвращаясь из района боевых действий 2-й танковой группы, заехал в штаб 3-й танковой группы, располагавшийся северо-восточнее Витебска, чтобы выяснить состояние подвижных соединений, которые до этого времени несли основную тяжесть всех боевых действий. Ему сообщили примерно следующее: “За первые три недели боев войска 3-й танковой группы понесли большие потери. …Так, потери 19-й танковой и 14-й моторизованной дивизий в общей сложности составляют только 163 офицера и 3422 унтер-офицера и солдата. Тем не менее физическое напряжение личного состава, вызванное сильной жарой, пылью, плохими условиями расквартирования и недостатком сна, значительнее, чем на Западе. Кроме того, моральный дух личного состава подавлен огромной территорией и пустынностью страны, а также плохим состоянием дорог и мостов, не позволяющим использовать всех возможностей подвижных соединений. Значительное влияние на состояние морального духа личного состава оказывает также упорное сопротивление противника, который неожиданно появляется повсюду и ожесточенно обороняется. …Упорство русского солдата объясняется не только его страхом перед комиссаром, оно находит свое обоснование и в его мировоззрении. Для него эта война носит характер отечественной войны. Он не хочет возвращения царизма, он ведет борьбу с фашизмом, уничтожающим достижения революции”».