«При анализе восстания в Варшаве напрашивается еще один вывод огромного политического значения. Речь идет о поведении всего населения. Когда польская Армия Крайова начала борьбу, ее вожди твердо рассчитывали на то, что они увлекут за собой широкие массы варшавского населения и что тогда восстание в Варшаве явится сигналом для присоединения к нему всех поляков.

В этом предположении вожди Армии Крайовой полностью ошибались.

Прежде всего следует констатировать, что в самой Варшаве широкие массы населения с первых же дней отнеслись к восстанию отрицательно и, по крайней мере, не поддержали его. Во всяком случае, это относится к первым десяти дням восстания, когда гражданское население не оказывало никакой добровольной помощи восставшим и участвовало в строительстве баррикад только тогда, когда было принуждено к этому угрозами со стороны аковцев; это подтверждается показаниями пленных и гражданскими лицами.

Общее поведение варшавского населения временно изменилось в период с 10 по 20 августа, когда казаки Каминского, вторгнувшись в Варшаву, выступили также против польских женщин и детей. Тогда Армии Крайовой удалось повлиять на население, причем в агитации утверждалось, что так будут обращаться со всеми польскими женщинами и детьми. Многие после этого вступили в Армию Крайову или поддерживали восстание другим способом.

Когда войска Каминского были выведены из Варшавы вследствие того, что их поведение не отвечало дисциплине немецкой армии, широкие массы населения также быстро отвернулись от Армии Крайовой и с этого момента заняли пассивную позицию.

В последнее время большая часть населения все настойчивее требовала прекращения восстания. Это доказано не только показаниями поляков, но прежде всего показаниями немцев, попавших в плен к повстанцам.

Еще яснее было поведение сельского населения. Оно не поддерживало восстания с первого и до последнего дня. Это доказывается тем, что оно отклоняло практическую помощь и даже строило вблизи Варшавы оборонительные укрепления, направленные в большей своей части против повстанцев.

Кроме того, сельское население доказало свое отрицательное отношение к восстанию тем, что когда часть аковцев бежала из Варшавы во время специальных мероприятий и пробилась в степи Кампинос на юг, то оно не оказало никакой поддержки этим 1600 солдатам, вследствие чего эти повстанцы могли быть установлены и уничтожены в течение 24 часов[17].

Подобное поведение проявило польское сельское население в отношении всех пропагандистских нашептываний о присоединении к восстанию, об организации восстания в сельской местности или, по меньшей мере, об организации банд и ударе по немцам с тыла. За эти месяцы из сельского населения не было создано ни одной банды, а также не было проведено ни одного акта саботажа. Больше того, сельское население, а также городское население в сельских округах именно в эти месяцы точно и лояльно исполняло немецкие приказы.

Ярче всего это проявилось при строительстве оборонительных рубежей, несмотря на то что количество убитых и раненых ежедневно доходило до 40. Несмотря ни на что, поляки провели работы по строительству укреплений в непосредственной близости фронта и частично под ежедневным обстрелом.

Такое поведение практически является лучшим и ясным доказательством того, что широкие массы польского населения совершенно отвергли восстание в Варшаве.

Эта общая позиция польского населения подтверждена, кроме того, показаниями пленных из польской дивизии Берлинга. Дивизия Берлинга представляет собою воинское соединение большевистской армии, укомплектованное исключительно поляками. Военнопленные из этой дивизии на допросе неизменно показывали, что польское население при вступлении их в Варшавский округ не только не приветствовало их как освободителей, наоборот, встречало чрезвычайно холодно и сдержанно и частично даже враждебно. По данным этих военнопленных, польское население на их удивленные вопросы всегда объясняло, что хотя немцы с ними обходились строго, но они все же постоянно заботились о работе и хлебе для населения и что поэтому поляки не скучали по большевикам.

Это лишний раз подтверждает наше мнение о том, что широкие массы польского населения из внутренних убеждений отклоняют все попытки замены немецкого господства в Польше».

Заметим, что поляки «советского господства» не видели, они до немцев 19 лет жили при «гнуснейших из гнусных», видимо, поэтому им и немецкая власть была в радость. Но вообще-то эта характеристика поляков удручающа. Возможно, одним из первых обратил внимание на это обстоятельство В. Кожинов: «К странам с мощньш. Сопротивлением причисляют еще и Польшу, но при ближайшем рассмотрении приходится признать, что и здесь (как и в отношении Франции) есть очень значительное преувеличение (подкрепленное, между прочим, целым рядом ставших широко известными блестящих польских кинофильмов о том времени). Так, по сведениям, собранным тем же Б.Ц. Урланисом, в ходе югославского Сопротивления погибло около 300 тысяч человек (из примерно 16 миллионов населения страны), албанского — почти 29 тысяч (из всего 1 миллиона населения), а польского — 33 тысячи (из 35 миллионов). Таким образом, доля населения, погибшего в реальной борьбе с германской властью, в Польше в 20 раз меньше, чем в Югославии, и почти в 30 раз меньше, чем в Албании!..».

Вот этот перечень действий польского правительства в эмиграции и подводит к выводу, что министры Сикорского сразу же после войны с Германией в сентябре 1939 г. заключили с ней соглашение о своем возвращении в Польшу после победы Германии и удобном устройстве на шее у поляков. Взамен они в чем-то предали Гитлеру Англию, и предали очень сильно, настолько сильно, что раскрытие этого предательства привело бы к тому, что англичане повесили бы всех членов этого правительства во главе с Сикорским.

Что это могло быть за предательство? У меня такая версия. В начале 1940 г. англичане начали в глубокой тайне готовить десантную операцию по захвату нейтральной Норвегии — операции, которая бы имела огромное значение и повернула бы ход войны решающим образом. Польская бригада подгальских стрелков была накануне подготовлена к десантированию, и это дает основания полагать, что Сикорский был в курсе британских планов. С другой стороны, немецкие мемуаристы отмечают, что в первоначальном плане войны на Западе нападение на Норвегию не было предусмотрено, план захвата Норвегии и Дании созрел у Гитлера внезапно, а готовили этот план в сверхпожарном порядке. В результате немцы опередили англичан в захвате чуть ли не на несколько часов. (Англичане, узнав, что немцы в Норвегии уже высаживаются, чтобы собрать свой флот для боя у берегов Норвегии с немецким флотом, в английском порту Росайт буквально согнали с крейсеров 1-й эскадры десант для высадки в Норвегии, даже не дав десанту сгрузить с крейсеров свое оружие.) Немцы победили англичан и укрепились в Норвегии, и если это результат предательства правительства Сикорского, то тогда безусловно немцы всю войну могли шантажировать поляков раскрытием этой измены и заставлять их делать все, что немцы прикажут.