Митараи издал сухой смешок:

– Захватывающая сцена. Надо бы мне еще зубы почистить…

В его словах и настроении не чувствовалось подъема, который, по идее, он должен был испытывать. Ведь близился незабываемый час торжества, которому мой друг был обязан самому себе. Или его угнетала мысль, что предстоит сообщить о Таэко Судо полицейскому?

– Что бы ты ни говорил, сегодня твой день. Ты – герой.

– Герой? Мне это вовсе не интересно. Дело раскрыто – и конец. Что тут еще можно сделать? Вот если б преступник оказался отморозком, грозившим новыми убийствами, все было бы по-другому. Я бы действовал совершенно иначе.

Вот ты художник. Написал картину, и что дальше? Если картина получилась хорошая – всё, работа окончена. А налепить на нее ценник и впарить какому-нибудь богачу – задача торговца. Так ведь?.. Не хочу, чтобы мне на грудь вешали орден. Будет мешать при беге. Если картина в самом деле хорошая, она не нуждается в роскошной раме. Мне тошно от того, что приходится помогать этой обезьяне. Не будь на кону репутация его отца, я бы ему слова не сказал.

Мисако Иида позвонила почти сразу, как миновал полдень, и сообщила, что будет через час. Все это время Митараи с обреченным видом рисовал в блокноте какие-то схемы.

Наконец раздался стук в дверь.

– Да, входите! – живо отозвался мой друг и предложил вошедшим присесть. И тут же, сделав удивленное лицо, спросил: – А где же Фумихико-сан?

Действительно, вместо верзилы Такэгоси-младшего следом за его сестрой в комнату вошел его полный внешний антипод – невысокий, худой, узкий в плечах мужчина.

– Извините моего брата. Он наговорил вам всякого сгоряча… Характер у него такой. Мне правда очень жаль. У брата сегодня неотложная работа, вместо него пришел мой муж. Он тоже служит в полиции. Я думаю, от такой замены беды не будет.

Муж Мисако Ииды поклонился нам по очереди и пристроился на стуле. Судя по всему, мы произвели на него неплохое впечатление. Вообще-то он больше походил на продавца в магазине кимоно, чем на полицейского.

Митараи был слегка разочарован тем, что Фумихико Такэгоси предпочел не встречаться с ним лицом к лицу, но быстро взял себя в руки.

– Вот как? – проговорил он. – Интересно, нашлась бы у него неотложная работа, если б мое расследование окончилось неудачей… Ну у большого человека всегда много дел. Исиока, дорогой! По-моему, ты собирался угостить нас кофе?

Я заторопился на кухню.

– Итак, мы собрались здесь сегодня, чтобы я сообщил вам о человеке, совершившем преступление, которое оставалось нераскрытым сорок три года, фигуранте дела об «убийствах по Зодиаку»… О, чуть не забыл! Вы принесли записки отца? Ага! Замечательно! Прошу передать их мне…

Могу с уверенностью сказать, что мысль о записках Бундзиро Такэгоси не оставляла Митараи ни на минуту. Когда Мисако Иида передала ему листки, он схватил их так крепко, что на руке вздулись жилы. Митараи словно хотел сказать: «Всё! Больше никто их не получит!» Именно ради записок Такэгоси он отдавался поискам преступника с таким пылом.

– Я назову вам преступника. Это женщина по имени Таэко Судо, владелица магазинчика, торгующего сумочками. Он находится в Киото, в районе Сагано, неподалеку от храма Сэйрёдзи. Называется «Мэгумия». В Сагано других магазинов с таким названием нет, так что найти его очень просто.

На этом мы можем закончить. При желании вы можете во всех подробностях узнать содержание этой истории у Таэко Судо… Что? Хотите, чтобы я рассказал? Хорошо. Но учтите: рассказ будет длинный. Сейчас Исиока-кун[67] принесет кофе, и мы начнем.

* * *

Крохотная аудитория с маленькой доской и парой лавок, где Митараи проводил свои астрологические семинары, не очень подходила для его блестящей лекции об «убийствах по Зодиаку». Она была достойна зала, вмещающего тысячу человек. Но слушателей оказалось всего трое. Подавшись вперед и прихлебывая кофе, мы внимательно слушали пояснения Митараи.

– Мы имеем дело с очень простым случаем. Таэко Судо – разумеется, это не настоящее ее имя – одна отправила на тот свет семью Умэдзава. Вот, собственно, и всё.

Встает вопрос: как получилось, что такое простое преступление больше сорока лет оставалось нераскрытым? Объяснение такое – Таэко Судо смогла превратиться в невидимку. Как сказал присутствующий здесь господин Исиока, мы имеем дело с приемами иллюзиониста. Но иллюзионистом оказался не Хэйкити Умэдзава, как полагал Исиока-кун, а Таэко Судо.

Сорок лет Япония пребывала в заблуждении относительно того, кто совершил это преступление. И это вполне объяснимо, потому что человек, его совершивший, все это время скрывался благодаря астрологии или, если хотите, астрологической магии.

В этом и заключается суть дела. Предлагаю поговорить об этом позже, а пока, следуя по порядку, начнем с закрытой изнутри мастерской Хэйкити Умэдзавы и его убийства.

В мастерской на всех окнах стояли металлические решетки, через которые человек проникнуть никак не мог; в доме не было тайных дверей, и единственная дверь была заперта изнутри на задвижку и навесной замок. Кроме того, на улице выпал снег, какого в Токио не помнили лет тридцать, и человек, зашедший в мастерскую, не мог не оставить на нем следов.

Хэйкити, перед тем как его убили, принял снотворное. Подстриг бороду. (Или ему кто-то подстриг?) Не побрил, а именно подстриг, причем очень коротко. Почему он это сделал? И чем? Ножниц в мастерской не обнаружили.

Снаружи на снегу кто-то оставил две дорожки следов – женских и мужских. Причем мужские следы идут за женскими. Снег прекратился вечером в половине двенадцатого; предполагаемое время смерти Хэйкити – около полуночи, с возможным отклонением в час в ту и другую сторону. Еще мастерскую Хэйкити в это время вроде бы посещала натурщица, но найти ее так и не смогли.

Таким образом, приняв к сведению эти обстоятельства, зададим себе вопрос: какие возможны варианты?

Первый. Преступление произошло где-то сразу после одиннадцати. Убив Хэйкити, преступник тут же ушел. Снег не прекращался до половины двенадцатого и успел завалить его следы – и в мастерскую, и из мастерской. Следы, обнаруженные на снегу, принадлежали другим людям.

Второй. Хэйкити убила натурщица, которая была в женской обуви.

Третий. Его убил неизвестный в мужской обуви.

Четвертый. Эти двое действовали вместе.

Еще два варианта могли быть связаны с фальсификацией следов:

Пятый. Натурщица оставила два разных следа.

Шестой. Натурщица покинула мастерскую Хэйкити, еще когда шел снег. Этим воспользовался неизвестный в мужской обуви, заранее приготовивший женскую обувь и оставивший на снегу два следа.