— Так отлично же! — улыбнулся я. — Будет, за что бороться!

— Лёха, я тоже сначала так же всё это воспринял… — хмыкнул Андрей. — А дед с отцом мне объяснили, что об этом всём надо теперь сообщать другим участникам турнира, которые теперь точно захотят поучаствовать ещё и деньгами. Плюс к этому, надо пересматривать положение о турнире, и устанавливать количество призовых мест, которые попадают «в деньги». Мой Род в одиночку такие вопросы решать не будет, другие Рода могут обидеться…

— Да, Андрей, теперь я понимаю, что на вас навалилось… — посочувствовал я ему.

— Разберёмся… — махнул он рукой, и добавил. — Тем слаще будет победа! Есть стимул тренироваться. Приезжай сегодня в «Метрополию» пораньше.

— Хорошо. — кивнул я.

В «Метрополии» я был около шести часов вечера, и мы с Андреем сразу же приступили к игре. Не успели мы закончить первую партию, как у Долгорукого зазвонил телефон.

— Прошу прощения, Алексей. — он отошёл в сторону и начал с кем-то разговаривать, но через минуту вернулся и с улыбкой протянул мне свой телефон. — Тебя просят.

— Слушаю. — осторожно сказал я.

— Привет, Алексей! Это Маша Романова.

— Привет, Мария! Очень рад тебя слышать!

— Мне тоже, Алексей! У меня к тебе огромная просьба! Мне тут девчонки по секрету сказали, что вы завтра на выставку художественную идёте вместе с твоим дедом. Если тебе не сложно, спроси у него, можно ли мне с вами?

— Конечно можно, Мария! — заверил я её. — Но у деда всё равно надо спросить, сама понимаешь… Давай я ему сейчас позвоню, а потом тебе сообщу.

— Давай! — согласилась она. — Буду ждать звонка.

— Отдаю трубку Андрею. — я протянул ему телефон, достал свой и стал набирать деда.

Согласование вопроса посещения внучкой Императора закрытого показа с Главой Рода заняло не больше минуты.

— Молодец, Алексей! — похвалил меня дед. — Именно так своими и становятся.

Я подал знак Андрею, продолжавшему болтать по телефону с Марией, что все вопросы решены. Он понял меня правильно, что-то сказал в трубку и протянул её мне.

— Мария, это Пожарский.

— Слушаю, Алексей. — ответила Великая княжна.

— От имени Главы Рода имею честь пригласить тебя на закрытый показ выставки художника Святослава Хмельницкого! — торжественным тоном сказал я.

— Ой, как официально! — рассмеялась она. — Спасибо, Алексей! А свою благодарность князю Пожарскому я выскажу при личной встрече! Тогда, до завтра?

— До завтра, Мария! — попрощался я и передал трубку Андрею, который тоже, в свою очередь, быстро закончил разговор.

— Вертят нами, как хотят! — шутливо возмутился он, убирая телефон в карман. — Продолжим?

До девяти вечера, с перерывом на ужин, мы успели сыграть с ним семь партий в «сибирку». Общий счёт составил пять-два в мою пользу.

— Чувствую, что пятьсот тысяч Романовых уплывают от меня всё дальше… — тяжело вздохнул Долгорукий. — Но мы ещё поборемся! — улыбнулся он. — Лишь бы при жеребьевке повезло, и мы с тобой оказались в разных частях сетки!

— Я тоже на это надеюсь, Андрей! — улыбнулся я в ответ. — Встреча с тобой в финале меня бы полностью устроила!

— Полностью поддерживаю! — он хлопнул меня по плечу.

* * * На выставку мы выдвинулись заранее, к шести часам, так пожелал дед, с которым мы ещё раз созвонились вчера вечером и обсудили культурное мероприятие. Я передал ему слова Алексии в отношении Сашки Петрова, после которых Глава Рода хмыкнул и заявил:

— А твоя Леська соображает! Ничего пока обещать не могу, портрета не видел. Но буду иметь ввиду.

Вот и сейчас Сашка сидел рядом со мной на заднем диване «Волги» и очень сильно волновался после того, как узнал, что помимо Долгоруких, Юсуповой и Шереметьевой, будет ещё присутствовать принцесса Рода Романовых. И не только присутствовать, но и увидит его картину.

— Лёшка, а если ей портрет не понравится? — срывающимся голосом спросил Петров.

За меня ответил Прохор, сидящий на переднем пассажирском сидении:

— Значит вкуса у неё художественного нет!

— Что ты такое говоришь про Великую княжну, дядя Прохор! — возмутился Сашка.

— Я это к тому говорю, — усмехнулся тот, — что всем нравится, почему ей-то должно не понравиться, а?

— Ну, мало ли… — чуть успокоился Петров и затих до конца поездки.

Глава Рода мелочиться не стал, а оцепил силами СБ целый квартал, тем более что это была старая Москва, с её одно и двухэтажными старинными зданиями. Однако, когда мы покидали машину, помимо знакомых лиц я увидел несколько молодых и не очень людей, которых точно видел впервые в жизни.

— Дворцовая полиция. — негромко сказал мне Прохор, заметив направление моего взгляда. — Серьёзные ребятки… Всё-таки визит Великой княжны ожидается.

Мы зашли внутрь особняка и слегка обалдели — везде стояли букеты роз в больших вазах, играла живая музыка — два скрипача и виолончелистка расположились в углу зала, в другом углу две девушки-официантки сервировали фуршетный стол.

— Да… — протянул Прохор. — Михаил Николаевич заморочился…

Пока мы разглядывали чуть изменившуюся экспозицию, появились дед в строгом деловом костюме серого цвета в мелкую полоску и Хмельницкий в черных брюках и клубном пиджаке светло-голубого цвета. В тон пиджаку на шее художника был повязан платок, который, видимо, должен был подчёркивать творческую натуру Святослава.

— Всем добрый вечер! — поприветствовал нас дед. — Александр, пойдем! — он смотрел только на Петрова, а потом махнул и нам с Прохором, мол можете следовать за нами.

Мы подошли к портрету Алексии и старый князь заявил:

— Александр, я не самый большой знаток живописи, но… Прими моё самое искреннее восхищение!

— Спасибо, Михаил Николаевич! — кивнул засмущавшийся Сашка.

— Ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались в нашу последнюю встречу? — прищурился дед, добавив в голос немного металла.

— О том, чтобы я написал ваш портрет, Михаил Николаевич. — опять кивнул мой друг.

— Когда начнём? — продолжал давить дед своим авторитетом.

— Можно со следующей недели, если вам будет удобно, Михаил Николаевич. — совсем растерялся Сашка.

— Договорились! — дед протянул ему руку, и Петров пожал её.

После этого мы разделились — Хмельницкому было позволено забрать Александра, а я, Прохор и Глава Рода пошли проверять второй этаж.

— А твоя Леська оказалась права, Алексей. — заявил мне дед, когда мы поднимались по лестнице. — Я справился у Хмельницкого. Он подтвердил, что так действовать в отношении Александра будет правильно. Да и портрет мне очень понравился.