– Здравствуйте, – вежливо отозвался мальчик, поднимая на нее серьезные глаза.

– Хай! – небрежно бросила девчонка, внимательно разглядывая Ларисину коротенькую кожаную курточку. – А вы, наверное, насчет дедушки Виталия?

– Я к вашей маме, – быстро сориентировалась Лариса. – Она дома?

– Нет, она у дедушки. Вон там, – показал ей рукой мальчик на правую сторону коттеджа, поделенного на две половины. – Она пошла убраться там, пока дедушка пропал и ругаться не будет.

– Понятно. Спасибо, – поблагодарила Лариса и, помахав детям рукой, отправилась в указанном направлении.

Однако проникнуть в коттедж с «дедушкиной» стороны оказалось не так уж просто. Напрасно Лариса терзала бедную кнопку звонка. Открывать ей, похоже, никто не собирался.

Наконец она догадалась толкнуть дверь, и она подалась сама. Лариса оказалась в темной прихожей, заставленной самыми неожиданными, от сломанного утюга до велосипеда, старыми вещами. Впрочем, прихожая была довольно чистой, обклеенной симпатичными новыми обоями и с блестящим линолеумом на полу, что еще больше контрастировало с находящимися там предметами.

– Хозяева! Есть кто дома? – закричала Лариса, пытаясь привлечь к себе внимание.

Но в ответ она не услышала ничего. Стояла мертвая тишина. Тогда она открыла дверь справа и увидела там маленькую комнатушку, отличающуюся от прихожей лишь наличием в ней старого продавленного дивана.

Что ж, ей оставалось только быть наглой до конца и подняться по крутой лестнице на второй этаж. Может, хотя бы там окажется кто-нибудь. И Лариса так и сделала, стараясь при этом как можно громче стучать каблучками своих стильных сапожек, чтобы никто не мог ее заподозрить в нехороших намерениях.

На втором этаже располагалась только одна комната, дверь в которую была приоткрыта.

Смело заглянув туда, Лариса увидела длинное, освещаемое несколькими лампочками, напоминающее музейный зал помещение. С первого взгляда ей в глаза бросились картины, занимающие все стены комнаты от пола и до потолка, так что не оставалось ни одного свободного места, а также масса различных скульптур и статуэток, расставленных где попало. Занимательным показался Ларисе и их подбор: все они без исключения изображали страсть между женщиной и мужчиной, или, проще говоря, секс в различных его проявлениях, формах и позах. И только потом, оторвав взгляд от этих вещей, Лариса заметила женщину с половой тряпкой в руках.

В ее глазах явно читалось изумление, грозящее обернуться вспышкой возмущения или даже гнева. Поэтому, не дожидаясь ее, Лариса поспешила объясниться.

– Здравствуйте, вы Ольга Витальевна? – с полувопросительной интонацией произнесла она. – А меня зовут Лариса Котова. Я к вам по делу. Там дверь была открыта, а на звонок никто не вышел. Вот я и рискнула зайти.

Женщина не тронулась с места, и удивленное выражение так и не исчезло с ее застывшего лица. Она так и стояла, держа тряпку на весу, с рыжим локоном, выбившимся из-под косынки и падающим на лицо, и тоже необычайно напоминала какую-то картину. Хотя и другой тематики, чем в собрании ее отца.

– Вы не пугайтесь, – так и не дождавшись ответа, продолжала говорить Лариса, пытаясь подавить в себе ощущение того, что разговаривает с музейным экспонатом. – Я по поводу вашего отца.

– А отца нет, – заметила женщина приятным низким голосом, и Ларисе показалось, что она насторожилась еще больше. – С ним случилось… В общем – произошла непонятная история.

– Я знаю, – мягко сказала Лариса. – Я как раз и занимаюсь этим делом.

– Но вы же не из милиции? – недоуменно спросила Ольга, оглядывая изящную фигурку Ларисы с головы до ног.

– Нет… Просто я в частном порядке расследую одно дело, которое может быть связано с исчезновением вашего отца. И мне очень нужно, чтобы вы согласились ответить на несколько вопросов. Это поможет и поискам вашего отца.

– Вы собираетесь найти его? – В глазах Ольги в первый раз за время разговора промелькнуло нечто вроде живого интереса.

– Я ничего твердо обещать не могу. Но попытаюсь обязательно, – заверила Лариса.

– Ну хорошо. – Ольга еще раз с головы до ног оценивающе оглядела Ларису.

Видимо, она не нашла ничего вызывающего недоверие и наконец бросила тряпку на пол.

– Ладно, вы подождите, – согласилась она. – Я сейчас вымою руки, и мы поговорим спокойно. Или, может быть, лучше пройдем на нашу половину? – Она захлопотала, входя в привычную для себя роль гостеприимной хозяйки. – Здесь будет не очень удобно, – добавила она.

– Ничего, – улыбнулась Лариса, – мне тут очень нравится.

– Да, отец собрал интересные вещи, – сказала Ольга, и Лариса почувствовала, что теперь она нашла с ней хоть какое-то взаимопонимание.

– А маленькой черной статуэтки не было в коллекции вашего отца? – не выдержала она, выдавая свое необычайное любопытство.

– Черной статуэтки? – вздрогнула хозяйка. – Это долгий разговор. Вы подождите, пожалуйста, здесь. Можете присесть за стол. А я сейчас приду.

Ольга вышла, оставив Ларису одну.

Вскоре Ольга появилась снова, держа в руках поднос с двумя чашечками чая и печеньем. Предложив все это гостье, она села напротив нее и начала свой рассказ.

– Это была любимая папина статуэтка, – не спеша, растягивая слова своим низким голосом говорила Ольга. – Принадлежала она когда-то самому Лаврентию Павловичу Берии. Говорили даже – да вы, наверное, и сами об этом слышали, – что отлавливали ему девушек прямо на улице. Причем иногда это были даже тринадцати-пятнадцатилетние девочки.

– Какая интересная история! – воскликнула Лариса.

– Да, эта статуэтка была изготовлена по заказу Берии и чуть ли не по его собственному эскизу. И, как утверждал мой отец, без нее он будто бы даже не мог по-настоящему возбудиться. Так что эта черная фигурка повидала немало черных дел на своем веку. А ведь недаром, наверное, некоторые люди считают, что вещи помнят все события, происшедшие в их присутствии. Все они – и хорошие и плохие – отражаются на их ауре, которая впоследствии, если будет сильной, может повлиять и на будущее. Впрочем, можно верить в это или считать полной чепухой, но фактом остается то, что история у этой статуэтки темная.

– А как она попала к вашему отцу? – спросила Лариса.

– Я не знаю, – ответила Ольга. – Я вообще довольно мало знаю про его коллекционные дела. Уж очень не любил он рассказывать об этом. Даже эту вот свою коллекцию показывал очень неохотно.

Паршина обвела рукой все находившиеся в комнате произведения искусства.

– А куда делась эта черная статуэтка? – с надеждой спросила Лариса. – Вы не знаете?

– Кажется, отцу очень деньги были нужны, – со вздохом ответила Ольга. – А мы хоть и не отказываем ему никогда в помощи, но он очень не любит брать у нас взаймы. Тем более что и мой муж-бизнесмен не очень ему нравится. Это мы ведь его только в этом году еле уговорили жить у нас. А то он ютился в своей комнате в коммуналке, которая досталась ему, когда еще он с моей матерью разошелся, – и оттуда ни в какую. Только когда у него там совсем уже потолок потек и стены потрескались, он и согласился переехать вместе со своей коллекцией к нам. И то, наверно, лишь из-за картин, чтобы они в тех условиях, не дай бог, не испортились. Ах, извините, – спохватилась Ольга. – Я же ведь не об этом. И вот когда ему деньги понадобились, он и решил эту статуэтку продать. Это была самая ценная вещь в его коллекции.