Хватит прохлаждаться! Освободилась из мужских объятий и, пока бритоголовый был занят разговором, более тщательно привела в порядок свою одежду. Куда подевались мои трусики? Жалко их оставлять. Они красивые, кружевные, ярко-голубого цвета, те самые, что мне Упырь подарил. Сказал тогда, помнится: «Светик, трусы — под цвет твоих глаз». И мне было приятно, черт возьми! Еще как приятно! Ага, вот, нашла, завалились за торшер. Надевать не стала, засунула в сумочку, достала оттуда зеркальце и неспешно подтерла потекшую от слез тушь, накрасила губы, расчесала волосы.

Юрик отложил телефон, угрюмая складка между бровей стала еще больше. Сколько можно глядеть?! Так и дырку прожжет своими глазюками!

Пора уходить, Светик... Да иди ты уже! Чего тянешь?! Какие такие слова ты хочешь услышать? Что он любит только тебя? Не будь дурой! Таких, как ты, у него вагон и маленькая, нет, две больших тележки!

— До свидания, Юрий Николаевич! Можно идти?

— Иди.

Теперь бритоголовый смотрел куда-то сквозь меня и выглядел немного озадаченным. Расстроенным? Разозленным?! В общем, очень странным...

Уже взялась за ручку двери.

— Да, Светик... Я хотел тебе кое-что сказать… — Голос ровный и отчужденный. — Через три дня поужинаешь с одним важным человеком, ну и потом тоже… Точнее, главное начнется после ужина. Он уже в предвкушении. Будь готова!

Такое ощущение, что перед ногами разверзлась пропасть… с тараканами и огромными слизнями... Мои пальцы дрогнули, выронили небольшую расшитую пайетками сумочку. Черт, я совершенно к этому не готова! Кровь отлила от лица, лишая его красок. Надеюсь, Упырь не заметит моей бледности. Вот, Светик... Вот и вся любовь... Вся нежность... Глупая! Какая глупая… Как можно было вообще подобное вообразить?! Хотя трахается бритоголовый великолепно, а в возбуждении, словно под кайфом, и не такое может привидеться...

— Хорошо, я буду готова, Юрий Николаевич. До свидания, — бесцветным голосом заводной куклы сказала я и вышла из комнаты.

За закрытой дверью кто-то резко выдернул из меня штырь Устюговской гордости, ноги подогнулись, и я сползла по полотну двери на пол. Он все же продает меня… продает... Слезы брызнули из глаз... Зря прихорашивалась.

— Сука, бл*дь! Козлина старая! — вдруг донесся из-за спины рев Упыря. Потом раздался треск и звон разбитого стекла. Надеюсь, Юрик не продешевил, назначил хорошую цену… Мне ведь Артема надо на ноги поднимать.

— Сука! Сука! Сука! Сука-а-а!!!

Стены принялся колошматить... Легонько провела пальчиками по деревянной поверхности двери — единственная нежность, которую я могу себе позволить в данной ситуации...

— Да мать твою!

Это я его так расстроила?! Или звонок?! Ох, чувствую был он по мою душу... Одно успокаивает — продавать меня ему нелегко, поэтому так бесится. Что ты придумала, мечтательница?.. Юра предельно точно обозначил границы: он — сутенер, ты — шлюха. И этот спонтанный последний секс ничего не меняет... Теперь для тебя начинается новая жизнь, Светик-Семицветик, и там уж не до выдуманной влюблённости... Поднялась с пола, чувствуя себя избитой, потрепанной старухой, будто бритоголовый не стены пинал, а меня по бокам охаживал. Из последних сил поплелась к выходу, а сердце трепыхалось, а сердце рвалось назад, в комнату, где под матерные крики Упыря все трещало и падало...

ГЛАВА 16

— Ирен, как смеет твой дегенерат-братец оскорблять моего сына?! Он что, совсем долбанулся?! — возмущенно орал породистый седовласый мужчина, чем-то неуловимо похожий на известного актера Ричарда Гира. — Мы же с тобой договорились, что Кирилл трахнет блондиночку!

— Я прошу прощения, Володя, но по поводу услуг этой девушки обращайся к Юрию Николаевичу.

— Ты что, отдала ее во владение своему полоумному братцу?! И теперь, чтобы ее поиметь, нужно к нему на поклон идти?!

Темные глаза Ирины Николаевны зло вспыхнули. Кем себя возомнил этот молочник?! Особой королевских кровей?! И все потому, что у него денег чуть побольше, чем у остальных?!

— Успокойся, Володя... — в женском голосе сквозило раздражение.

— Я заплатил за нее кучу денег, а получил взбешенного, униженного сына, которому еще больше хочется трахнуть эту чертову девицу! Вы тут белены объелись в своем борделе?! Даже я не позволяю себе подобного отношения к своим хорошим клиентам!

«Даже я», словно он царь и бог, — с раздражением думала Ирина Николаевна. Ее любимый Володенька сегодня неимоверно бесил. А, может, ей надоело постоянно перед ним заискивать и ходить на передних лапках?..

— Вот деньги. — Ухоженная ручка с лаконичным французским маникюром протянула мужчине конверт. — Модельное агентство «Соблазн» и я лично приносим свои извинения. Извини, самонадеянно подумала, что Юрий Николаевич не будет против, но у него на эту девушку свои планы.

— Засунь знаешь куда свои извинения?!

— Володя, прошу тебя, давай без лишней экспрессии! — раздраженно повела плечами Ирана Николаевна.

— Ира… Знаешь, я требую, чтобы твой дегенерат-братец сам привез эту блондинку к моему сыну, а еще извинился перед ним за свое скотское поведение!

Все... Он ее достал своим высокомерием… Требует он!

— Может, еще и жалобную книгу попросишь? — с едкой иронией спросила темноволосая женщина. — И знаешь, милый, я тоже требую, чтобы ты не отзывался о моем самом родном человеке так пренебрежительно! Мне Юра тоже, знаешь ли, как сын, ведь других детей благодаря тебе… — Ирина Николаевна осеклась. Болезненный спазм перехватил горло, а мужское лицо осталось злым и совершенно равнодушным. Он не испытывает никакого раскаяния... Искалечил ей жизнь — и никаких угрызений совести! — У меня нет, — наконец закончила она. — Юра, конечно, не хозяин такого холдинга, как ты, но, тем не менее, тоже дельный человек. Уже  десяток тренажерных залов открыл в нашем городе и несколько в соседних… Он давно бы бросил агентство к чертям собачьим, только я не отпускаю, привыкла во всем на него полагаться.

— Ты его ещё и защищаешь?!

— А кого я, по-твоему, должна защищать?!

— Ты должна настоять, чтобы он извинился и сам привез эту белобрысую сучку на усладу сначала моему сыну, а потом и мне!

Ирина Николаевна лишь рассмеялась.

— Юрий Николаевич этого делать не станет… а я не буду настаивать. На эту девушку у него свои планы. Ты же не хочешь, чтобы твой полудурок-сын перешёл дорогу самому Епифанцеву...

— Даже так…

— Даже так, — злорадно добавила Ирина Николаевна.

Пыл ее Володеньки поубавился, а то вообразил себя царем всея Руси! Девку ему подавай на усладу!

— Говорят,