— Скажи ему, что мы приедем, — произнесла она, понимая, что выбрала неверный путь. — Мы с радостью принимаем приглашение.

— Хорошо. Я знал, что ты будешь довольна. Согласись, я всегда устраиваю все наилучшим образом. — Филипп, посмеиваясь, направился к дому через калитку в стене. Ава ощутила, как уныние отступает, будто свежий ветер разгоняет туман; ее охватило знакомое чувство — смесь волнения и восторга. Все вокруг вдруг преобразилось. Солнце засияло ярче. Ава радостно обвела глазами расцветающие деревья и кусты с набухшими почками, вдохнула божественный аромат свежей зелени и замерла, ожидая, когда весна завладеет ею, заполнит все ее существо, как бывало всегда.

Опустившись на колени, Ава продолжала сажать семена кабачков для Поппи. Радость бурлила в ней, играла легкими волшебными пузырьками. Но внезапно возникшее чувство вины больно кольнуло ее, и пузырьки начали лопаться один за другим, оставляя пустоту в душе. Тогда Ава сказала себе, что в желании снова увидеть Жан-Поля нет ничего предосудительного. Что она хочет лишь одного: поговорить с ним, убедить его вернуться в Хартингтон. Они останутся добрыми друзьями. Только и всего.

Ночью они с Филиппом были близки. Бесконечно счастливая, Ава пылко обнимала мужа и, осыпая его поцелуями, исступленно шептала слова любви. Она пыталась заглушить в себе страсть к Жан-Полю.

— Наконец-то я вижу тебя прежней, Кустик, — сказал Филипп позже, перебирая спутанные волосы жены. — В последнее время ты сама не своя.

— Прости.

— Не извиняйся, дорогая. Мне не нравится видеть тебя несчастной, вот и все.

— Ты держался очень мило, вечно видя перед собой мою унылую мину, кислую как лимон.

— Ты не похожа на лимон, Кустик. Скорее, на плакучую иву. А я хочу, чтобы ты круглый год сияла, как подсолнух.

— Я бы тоже этого хотела.

Филипп замолчал, и Ава задумалась, что взять с собой во Францию.

— Ты ведь не расстроилась из-за Жан-Поля?

— В каком смысле?

— Я знаю, что вы с ним не особенно ладите. Надеюсь, его присутствие не испортит тебе отдых?

— Нет, вовсе нет.

— Может, к тому времени он уже вернется в Англию.

— Конечно. Но я ничего не имею против Жан-Поля. Он мне нравится. Правда. С ним приятно иметь дело, к тому же со времени приезда в Англию он сильно изменился. Было бы чудесно застать его во Франции. Он сам показал бы нам парк и сад.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты как следует отдохнула, милая. Нам вовсе не обязательно торчать целыми днями в замке. Мы можем совершать прогулки и исследовать окрестности. Помню, ты как-то говорила, что нам следует проводить больше времени вместе.

— Не беспокойся. Уверена, родители Жан-Поля прекрасные люди.

— Да, но я обещал тебе, что мы побудем вдвоем. А я всегда держу слово.

Ава знала, что Филипп всегда выполняет обещания. И впервые в жизни пожалела об этом.

Шофер Анри встретил их в аэропорту Бордо. В руках он держал табличку с надписью «Добро пожаловать, Филипп Лайтли!». Он не знал ни слова по-английски, и Ава, волнуясь, заговорила с ним по-французски. Филипп с гордостью слушал ее беглую речь. Он никогда еще не видел жену такой красивой. Кудрявые распущенные волосы сверкающей волной рассыпались по спине. Румянец на щеках подчеркивал живость зеленых глаз, загорелое лицо цветом напоминало теплый золотистый мед. На ней были розовые бархатные туфли, довольно старомодное черное платье в мелкий розовый цветочек и короткий оливковый кардиган. Глядя на оживленные жесты и упругую походку жены, Филипп порадовался, что они отправились в это небольшое путешествие. Смена обстановки и новые впечатления пошли Аве на пользу. Именно этого ей и не хватало.

Ава делала вид, будто увлечена путешествием, а внутренне трепетала от волнения. Как-то встретит ее Жан-Поль? Что, если он решил провести неделю в Париже, чтобы не встречаться с ней? Или, хуже того, решил, что она готова принадлежать ему душой и телом? Рассеянно глядя в окно, Ава в который раз задумалась, правильно ли поступила, согласившись на эту поездку.

Во Франции уже вовсю буйствовала весна. Деревья покрылись пышной листвой, на конских каштанах зажглись высокие белые свечи, а холмистые поля винограда светились нежной зеленью. Повсюду цвели розы. Шофер сказал Аве, что их исстари сажали в конце каждого ряда виноградника, чтобы пахотные быки не щипали лозу, разворачиваясь и переходя от одного ряда к другому. Ава заметила в небе пару ласточек и прелестного бурого дрозда и пришла в восторг.

Наконец машина свернула на длинную изогнутую аллею, где по обеим сторонам росли огромные деревья. В конце аллеи показался залитый солнцем фасад величественного здания в неоклассическом стиле с массивной лестницей. Выстроенный из светлого камня песочного цвета дом, симметричный, с высокими окнами, голубыми ставнями и изящными черными балконами, был настолько красив, что пораженная Ава на время забыла о своих страхах. Стены покрывал сплошной ковер из дикого винограда, жимолости и глициний. Автомобиль подъехал ближе, Ава разглядела высокую черепичную крышу аспидно-серого цвета и прелестные слуховые окна, увенчанные изогнутыми фронтонами. Устремленные в небо узкие каменные трубы соседствовали с причудливыми островерхими башенками, украшенными фигурками птичек.

Автомобиль остановился на площадке. Из открытой двери дома вылетели три огромных датских дога. Их звучный басовитый лай отдавался гулким эхом от стен замка. Ава выбралась из машины, сердце ее взволнованно билось. Подняв глаза, она увидела элегантную темноволосую женщину, стоявшую у дверей дома. Пышные волосы, собранные в пучок на затылке, оставляли открытым лицо — высокие, изящной лепки скулы и глубоко сидящие карие глаза. Это могла быть только Антуанетта, мать Жан-Поля.

Хозяйка замка безмятежно улыбнулась.

— Добро пожаловать, — сказала она. — Надеюсь, путешествие было приятным.

— Великолепным, — подтвердил Филипп, идя ей навстречу. Антуанетта протянула ему руку, Филипп наклонился и поцеловал ее в щеку. Высокая и гибкая, она была одета в свободные белые брюки, стянутые на талии коричневым пояском из крокодиловой кожи, полосатую мужскую рубашку и кремовый жилет, подбитый черным, в полоску, тиком. Ава никогда в жизни не видела женщины шикарнее. — Это моя жена Ава, — добавил Филипп, представляя ее.

— Я так много слышала о вас, — тепло заговорила Антуанетта. — Жан-Поль от вас без ума. — Ава пожала ей руку, тонкую и на удивление холодную, раздумывая про себя, насколько откровенен Жан-Поль с матерью. — Пожалуйста, заходите в дом. Надеюсь, вы не против собак — они довольно крупные, но очень дружелюбные.

— Мы обожаем собак, — заверила хозяйку Ава, пытаясь скрыть волнение за напускной живостью. — Мы сами держим двух.

— Ах да, ну конечно. Что ж, тогда вы будете чувствовать себя здесь как дома.