твой отец. Жду не дождусь! Пока валяюсь тут, много думаю. Про культуру и идеологию сегодня рассуждала, пока читала книжку. Вот внешние силы они же долгое время прямо или косвенно способствовали увековечиванию мещанской идеологии среди элит. Они оказывали поддержку людям, находящимся у власти, и в процессе этого косвенно поощряли деградацию ценностей, интеллектуализма и культурных устремлений всей страны. И нам сейчас чтобы преодолеть проблемы, связанные с этим, нужно начать с изменения ценностей и приоритетов. Нужна активная поддержка образования и искусства, и подотчетность в управлении тоже…Нужно, чтобы инициатива шла и от новой власти, и от людей. Но важно, чтобы и базовые потребности народа для начала были удовлетворены.

— Пирамида Маслоу, ага.

— Масла?

— Не читала про это? Теория человеческой мотивации. Еще в середине прошлого века изложил эту идею психолог Абрахам Маслоу. В основании пирамиды лежат физиологические потребности: голод, жажда и так далее. Следующий уровень — потребности в безопасности: комфорт, постоянство. Далее идут социальные: потребность в принятии другими, социальные связи, общение и все такое. Четвертая ступенька — самоуважение и эго. И, наконец, на вершине уже духовные: познание, самовыражение, самоидентификация. Так вот, кажется, у тех элит, кто нами управлял все эти годы, верх пирамиды обрублен. Кстати, знаешь, кто еще ломал пирамиды? В Судане!

— В Судане есть пирамиды? Это где?

— Да сейчас все далеко и недоступно… И уже неважно как будто. Но это примеры поведения человека, и примеры актуальные. Так вот, в Судане пирамид-то в два раза больше, чем в Египте. Но о египетских все знают, а вот они и в других местах есть! И в Судане их взрывали. Спасибо надо сказать колониализму. Лет сто назад приехал немецкий археолог, а под одной из пирамид нашел ценности. Всем сказал, что эти ценности были в верхушке. Его последователи начали подрывать другие пирамиды. То есть, в стремлении найти богатства, эти горе-исследователи, люди из центра современной цивилизации, ломали прошлое.

— С ума сойти… Это ты все в книжках вычитываешь? Хорошо, что ты у меня такой любознательный, стараешься узнать что-то новое. С тобой становится все интереснее!

— Так благодаря кому меняюсь! — нежный поцелуй прилетел Вере в щеку. — Это все интересно, конечно, даже не с точки зрения фактов, а благодаря тому, что из разных данных о былом выводы можно делать актуальные для нашего времени. Надеюсь, что люди, которые будут строить страну новую, будут вдумчивы, начитаны, полюбят свою Родину, историю, начнут беречь культуру, природу и человечество… Я это, сейчас к Максу хочу зайти после тебя. Он там покалеченный весь лежит. Но ты и сама все знаешь.

Еще около получаса они болтали, любовались друг другом, пребывали в самом лучшем расположении духа, кажется, за всю их жизнь. Оставив немного вкусностей на столе, Паша был вынужден удалиться — надо мчать в другую больницу. Проехав на трамвае три или четыре остановки, он забежал в главный корпус здания и шел стремительным шагом, отбросив всю свою усталость, по обшарпанному коридору. Штукатурка местами отвалилась, плитка ходит ходуном. Требуется ремонт, безусловно, но непременно дойдет и сюда рука грамотного управленца в совокупности с необходимыми финансами. Всему свое время.

— Макс, здарова! Ты че творишь? — Паша остановился прям на пороге, смотря на друга.

— Отжимаюсь. Не видишь, что ли?

— Ты весь в бинтах, раненный. Тебя сначала я убью за такие выходки, а потом врач! А ну в кровать, ты, — практически за шкирку он потащил смеющегося парня к кровати.

— Пожалуешься врачам — в лоб дам! Ладно-ладно, отдохну… Просто надо держать себя в форме. Видел, что со спортсменами бывает на пенсии? Мышцы уходят. А я хочу быть ого-го, — Максим продемонстрировал назревающий бицепс, удобно расположившись в койке. — Ну хорошо, потом, а то ж ты меня достанешь, заботливый мой. Что там? Новости есть?

— Да есть, но обо всем в стране ты обычно лучше меня знаешь. Даже будучи закрытым в четырех стенах. У тебя везде уши? А я… У Веры вот был. Приедет в город дядя мой. Сто лет его не видел, он из партизанского движения, как и отец. На работе я вот повышение получил, только теперь и работаем в другом направлении. Жду перестройки предприятий на новый лад. У тебя после больнички какие планы?

— А моя работа — это подполье. Правда, мы теперь уже надполье какое-то что ли… Но ты, думаешь, дел не найдется? Мы же не знаем, что будет завтра даже, какие тут планы на годы строить… К нам должны прибыть вот-вот люди из «Севера». Федор Конюхов ждет сигнал, будут встречать на границе дорогих гостей. А границу, сам понимаешь, надо инкогнито переходить. Поэтому их переезд — это не простой вояж по стране, которая некогда была большой и неделимой, а целая спецоперация. Завтра они должны оказаться на подконтрольной Москве территории. Знаешь, я из тех, кто ждет объединения. Быть может, после передислокации командования переговоры начнутся наконец. Увидим, — Макс закинул руки за голову и болтал согнутой ногой, положив ее на другую.

— Тут я с тобой полностью согласен, брат… О, чуть не забыл, я тебе фруктов принес — витаминчики. Но учитывая, что ты отжимаешься… Тут они тебе не нужны, во-первых, потому что ты и так силен, а во-вторых, потому что дурак. — Макс легонько пнул свободной ногой друга, пытающегося защититься руками и не рассмеяться. — Поправляйся давай. Соберемся компанией всей, как в давние времена… Только без Стаса. Ты же из-за него тут сейчас…

Максим вздохнул, пытаясь подобрать цивильные слова.

— Да, нагадил знатно. Ну, он скоро тоже будет судим. Хотя я зла ему не желаю… Запугать могли, я понимаю. И тут, знаешь, не все люди, увы, такие крепкие, как я. Я же скала! — он грустно посмеялся и уставился в одну точку. В глазах читалась пройденная боль. — Шучу, конечно. Я тоже говорил им много всего, пытки то страшные… Только путал специально всё, время тянул. Не зря, не подвели вы меня! К слову, про компанию. Ты слышал уже про Градова младшего? Про Жорика?

— Чего? Градов тут при чем?

— Так это, оказалось, его младший сын! За учителя себя выдавал, а на самом деле был мэром Города-1, прикинь?

— И тут ложь?! Вот гад.

— Да не, он из наших, прям по-настоящему. Ничего не сливал. Когда заварушка началась, он и сам на улицы вышел. Хотя ему, быть может, тяжелее, чем нам. Ведь его отец, какой бы сволочью не был, сейчас в тюрьме. Надеюсь, это не сильно ранит Жорика. Мы с ним общались вчера. Он не был любимым ребенком