– Что ты сказала – переспросила Пеидж.

– Я сказала, что нам потребуется вагон и маленькая…

– Нет, какое слово ты употребила?

– Какое?

– Задница, – терпеливо ответила Пейдж.

– Это не плохое слово, – выкручивалась Шарлотта.

– Ты так думаешь?

– Его все все время произносят по телевизору.

– Не все, что показывают и говорят по телевизору, отличается вкусом и интеллектом. – Марти опустил блокнот на колени.

– Если не сказать, что почти все. Пейдж сказала Шарлотте:

– По телевизору я видела, как люди сбрасывают машины с обрывов, отравляют своих родителей, чтобы получить наследство, дерутся на кинжалах, грабят банки, – все те вещи, которыми я не хотела бы, чтобы вы когда-либо занялись.

– Особенно, когда отравляют родителей, – добавил Марти.

– О'кей. Я не буду говорить "задница", – Шарлотта сдалась.

– Отлично.

– А что же говорить вместо него? "Зад" подойдет?

– А как тебе нравится слова "попка"? – спросила Пейдж.

– Думаю, что смогу пережить. Стараясь не рассмеяться и не рискуя взглянуть на Марти, Пейдж сказала:

– Сейчас пользуйся словом "попка", станешь старше, понемногу перейдешь на слово "зад", а когда совсем повзрослеешь, тогда сможешь сказать и "задница".

– Довольно справедливо, – согласилась Шарлотта, снова ложась на подушки.

Эмили, которая до сих пор размышляла над чем-то своим и не раскрывала рта, сменила тему:

– Десять фунтов сырой кукурузы не поместятся в микроволновку.

– Поместятся обязательно.

– А я совсем не уверена в этом.

– Я проверил перед тем, как написать это, – твердо настаивал Марти.

Лицо Эмили выражало полнейший скептицизм.

– Ты сама знаешь, как я все проверяю, – сказал он.

– Но, может, не на этот раз, – предположила она. Марти твердо сказал:

– Десять фунтов.

– Но это так много! – Повернувшись к Шарлотте, Марти произнес:

– Еще один критик появился!

– Ну ладно, – сдалась наконец Эмили, – давай читай дальше.

Марти поднял бровь.

– Ты действительно еще хочешь слушать эту непроверенную, неубедительную чепуху?

– Ну, немного можно, – снизошла Эмили. Преувеличенно вздохнув со страдальческим видом Марти хитро подмигнул Пейдж и снова взялся за блокнот, продолжая:

В гостиной же страх вдруг сменился на радость

(Он, видимо, новую выдумал гадость).

"Смотри-ка, – злодей сам себе говорит. -

Какой для проделок простор здесь открыт!

Хозяевам дома устрою сюрприз:

Засуну под елку им парочку крыс,

В коробки с подарками я подложу

Кофейную гущу, труху, кожуру;

Скорлупки от грецких орехов и стружки

Заменят конфеты, мячи и игрушки".

– Ему это безнаказанно не пройдет, – сказал Шарлотта.

Эмили возразила:

– Он может!

– Не посмеет.

– А кто его остановит?

Царит в детской спаленке мир и порядок.

Шарлотта и Эмили в теплых кроватках

Тихонечко дремлют, не зная о том,

Какой Санта – Клаус устроил разгром.

Но что-то не так – и сестрички проснулись,

Зевнули, протерли глаза, оглянулись,

Хоть в спальне не слышится грохот и гром,

Они ощущают, что зло вошло в дом.

И храбро покинув кроватки, малышки

Крадутся по лестнице тихо, как мышки.

Такой поворот событий – Шарлотта и Эмили в качестве героинь – понравился девочкам. Они повернули головы, чтобы взглянуть друг на друга, через проход между кроватями, и расплылись в улыбке.

Шарлотта повторила вопрос Эмили:

– А кто сможет его остановить?

– Мы, кто же еще!

– Ну… может быть, – сказал Марти.

– Уу-оо! – воскликнула Шарлотта. Эмили была настроена очень решительно:

– Не беспокойся. Папочка просто старается немного нас расшевелить. Конечно же, мы остановим этого человека.

В гостиной не слышно ни звука, и только

Ужасный двойник копошится под елкой.

Этот злодей заменяет подарки

На мусор, который нашел он на свалке:

Вместо чудесных часов для Шарлотты -

Гадкое, мерзкое, скользкое что-то.

(Шарлотта – ребенок послушный и милый,

Ну забывает принять витамины -

Мама не помнит проступка страшней -

Зачем же подсовывать жаб и ужей?)

Для Эмили вместо коробки конфет -

Крайне противный и грязный пакет.

Этот подарок ужасно воняет,

А что там такое – сам Санта не знает.

– Мама, а ты знаешь, что это такое? – задала вопрос Шарлотта.

– Вполне возможно, те грязные гольфы, которые ты куда-то засунула полгода назад.

Эмили хихикнула, а Шарлотта сказала:

– Найду я эти гольфы рано или поздно.

– Если в коробке лежат действительно они, то я не открываю.

– Я ее не открою, – поправила ее Пейдж.

– Никто ее не откроет, – согласилась Эмили, не поняв своей ошибки. – Вот!

В тонких пижамках, одни, босиком,

Храбро сестрички спасать идут дом.

Легче, чем свет, незаметнее тени

Вниз, по ступенькам спускаются к двери.

Бедные, хрупкие, слабые крошки

Крепко-прекрепко сжимают ладошки.

Но разве справятся с этим злодеем

Те, кто слабее его и нежнее?

Может быть, знают они тэквондо,

Бокс, карате, джиу-джитсу, дзюдо?

Может быть, в детской под кучей игрушек

Девочки спрятали парочку пушек?

Все, к сожаленью, неправда, и все же

Сестренки спускаются вниз осторожно.

С опасностью справиться им нелегко -

Санта зашел чересчур далеко.

Но будет управа на страшного гостя -

Они же не просто девчонки, а сестры!

Шарлотта решительно выбросила маленький кулачок впереди себя и произнесла:

– Сестры!

– Сестры, – повторила за ней Эмили, также выбросив свой кулачок вперед.

Когда они обнаружили, что близится конец поэмы, они настояли, чтобы Марти прочел новые стихи еще раз, и Пейдж поймала себя на мысли, что, как и дети, хочет услышать их во второй раз. Хотя Марти и сделал вид, что устал и нуждается в уговорах, на самом деле он был бы разочарован, если бы его не упросили прочитать стихи снова.