И та посмотрела.

Медленно перевела на нее взгляд, блеснула злыми глазами и сильнее сжала лезвие в руке.

— Значит, на свежатинку потянуло, Матвей Павлович?

Эта фраза, сказанная ледяным тоном, застала Озерова как раз тогда, когда он, спустя почти минуту, легкой походкой вышел из темного укрытия и ступил в пятно света в просторном коридоре.

— Татьяна? — Мужчина остановился и некоторое время просто молча смотрел на нее.

— Только не делай вид, что не расслышал. — Женщина прислонилась к стене и неуклюже скрестила ноги.

— Что, прости? — Сердце Матвея сжалось, на лице отразилась натянутая полуулыбка.

— Ха-ха-ха! — Запрокинув голову назад, вдруг рассмеялась Татьяна Михайловна.

И хлопнула себя по бедру ладонью для пущей выразительности.

Озеров терпеливо ждал, когда она отыграет эту часть своего спектакля.

— Татьяна, вы пьяны? — Достаточно вежливо поинтересовался он, приблизившись.

Улыбка сошла с ее лица моментально — точно талая вода с ледника. Уголки губ преподавательницы напряженно опустились вниз, зрительно накинув ей еще лет десять возраста, а лоб подернулся морщинками-складками.

— Ты же умный мужик, Озеров. — Скривилась она. Выпрямилась, сделала к нему шаг и презрительно оглядела из-под сдвинутых бровей. — И для «седины в бороду и беса в ребро» рано тебе еще. Что, так нравится трахать бывших школьниц? Да? Конечно, они же тупые, наивные, ни черта не понимают! За экзамен готовы и раком встать, и заглотить по самые яйца!

Ему даже стало жаль ее.

— Татьяна, похоже, вам нужно на воздух. — Учтиво улыбнулся Матвей.

— Если бы я знала, какой ты козел, то хрен бы стала время на тебя тратить! — Преподавательница так сморщила лицо, будто собиралась сплюнуть ему под ноги.

Мимо, с интересом поглядывая на них, прошли две группы студентов. Озеров дождался, когда они свернут к уборной, и подошел ближе к женщине:

— Татьяна, скажите мне честно, сколько вы выпили?

— Да я же вижу тебя насквозь! — Вдруг рассмеялась она. — Строишь из себя разборчивого чистюлю, от меня нос воротишь, а сам этой… уродливой малолеткой не побрезговал!

— Так, всё. — Его голос похолодел. — Я понял. Вам нужно успокоиться для начала.

— Я всё вижу. — Татьяна сделала резкий выпад и ткнула ему в грудь длинным ногтем. — Всё про вас знаю! Ну-ка, скажи, сколько их у тебя? Может, ты их пачками трахаешь?

— Вам нужно проспаться, Татьяна Михайловна. — Профессор взглянул на часы. — Мероприятие подходит к концу, пожалуй, мы дальше справимся без вас. Можете быть свободны, я вас отпускаю.

Вежливо кивнул, развернулся и пошел.

— Я всё расскажу! — Раздалось ему в спину. — Всё расскажу!

Озеров шумно втянул ртом воздух, медленно выдохнул и обернулся.

— Здесь все узнают, какой ты извращенец! — С видом победителя ухмыльнулась Татьяна.

И горделиво расправила плечи.

Мужчина терпеливо дождался, когда небольшая группа студентов пройдет мимо них, а затем подошел к Татьяне почти вплотную.

От той сильно несло алкоголем.

Женщина провела языком по губам. Наверное, это должно было выглядеть сексуально, но смотрелось ужасно нелепо. Она выпятила грудь и плавно качнула плечами, неуклюже заигрывая с ним.

— Расскажи, что у тебя с ней? — Татьяна Михайловна доверительно взглянула ему в глаза. — Она тебя соблазнила, да? Это неудивительно, ты ведь мужчина красивый, одинокий. — Ее пальчики потянулись к нему и мягко пробежались по пуговицам на рубашке. — Я ведь тоже на тебе помешалась, Матвей… Тут меня любая поймет… — Женщина подняла на него игривый взгляд. Ее глаза застилала шальная, пьяная пелена. — Один раз ничего не значит. Даже пару раз. Подумаешь, оступился. С кем не бывает? — Она пожала плечами, придвигаясь к нему ближе. — Я все забуду. Обещаю. Никому не скажу. Кто из нас не ошибался, так ведь? Поехали сейчас ко мне, и обо всем договоримся?

Матвей тяжело вздохнул и сделал шаг назад.

Глаза Татьяны моментально вспыхнули обидой:

— Я… я ведь могу всё рассказать! Если ты со мной так поступишь, то завтра же пойду к ректору и все выложу! Подумай…

— Татьяна…

— Помогите! — Вдруг закричал женский голос из другого конца коридора. — Они там! Она ведь его убьет! Помогите, кто-нибудь!

Профессор сначала не придал серьезности словам запыхавшейся первокурсницы. Подумал, что, наверное, обычная для таких мероприятий потасовка: кто-то из студентов врезал кому-то, и понеслось. Но девчонка кричала громко, почти надрываясь, и так отчаянно махала руками, что сразу же подумалось: нет, там что-то очень серьезное.

— На улице! На улице! У нее бритва!

Больше вопросов он не задавал, метнулся в указанном направлении. Выбежал в вечернюю темноту и огляделся.

— Там! Скорее! Скорее! — Причитала заплаканная девушка, выбегая следом.

Мужчина бросился в сторону голосов, не разбирая дороги. Под акациями толпились студенты, светлыми пятнами мелькали экраны их смартфонов. Вдруг кто-то протяжно закричал, и толпа ожила, задвигалась.

В этот самый момент тело профессора прошило болезненной молнией, и слабое предчувствие внезапно сменилось твердой уверенностью. Он узнал Олин голос — это она кричала. И волнение вмиг превратилось в холодную панику.

Мужчина не помнил, как преодолел эти двадцать метров. Не помнил, что говорил и что кричал. Ему показалось, что в ту самую секунду, когда он увидел в центре круга окровавленную Ольгу, сидящую на земле, он умер. Опустился перед ней на колени, посмотрел в глаза, и его горло сжали ледяные щупальца страха.

Девушка сидела, прислонившись спиной к дереву и часто-часто дышала. Ее лицо было в крови, шея в крови, волосы, плечи, грудь… Всё в крови.

Его сердце сжалось от боли.

— Она перерезала себе вены, Матвей! Нужно дежурного медика, нужно скорую! Хоть кого-нибудь, пожалуйста, быстрее! — Эти слова донеслись до него как сквозь вату.

И только в этот миг он понял: кровь на Ольге не ее. Она была измазана чужой кровью.

Рядом с Олей, прислонившись головой к ее колену, полулежала брюнетка. Она шумно втягивала воздух носом и слабо постанывала, почти теряя сознание. Ее руки были безвольно вытянуты перед собой, а окровавленные запястья с вытянутыми к локтю длинными порезами зажимала своими пальцами Алексеева.

Обеих девушек трясло с такой силой, что казалось, будто их било током.

— Я сейчас. — Вскочил профессор.

А дальше все было как во сне.