Потом Банда взял комплект оборудования для прослушивания телефонных разговоров и комплект для дистанционного подслушивания и наружного наблюдения.

Наверное, это все, что может пригодиться в таком деле, на которое он отправлялся.

Кроме оружия, конечно…

Он загрузил в «Опель», аккуратно спрятав под сиденье, бесшумный пистолет «Гюрза» — замечательное изобретение российских оружейников, и пистолет-пулемет «Кипарис», который считался опытным образцом вооружения спецподразделений.

Этот автомат нравился Банде и своими небольшими размерами, и тем, что был оборудован надежным глушителем и лазерным целеуказателем — в ближнем бою весьма необходимыми приспособлениями. Кроме того, пули, выпущенные из «Кипариса», практически не давали рикошета, что было бы очень кстати, если придется применять его в помещении.

Добавив к этому арсеналу три обычные гранаты и три шоковые, Банда сел за руль — теперь он был готов к поискам дочери Николая…

* * *

— Коля? Это Андрей. Еще не заснул?

— Шутишь? — грустно спросил Самойленко.

Вернувшись домой, после того как проводил Дубова, он застал Наташку всю в слезах. От Коли потребовалось много терпения и ласки, чтобы хоть как-то успокоить ее, уложить в постель и уговорить уснуть.

Сам же он остался сидеть у нее в изголовье, чувствуя, что сон к нему сегодня не придет.

— Слушай, по нашему делу…

— Ну?

— Все идет, как договаривались.

— Точно?

— Ну конечно! Завтра в пятнадцать минут девятого жди от меня вестей.

— Вестей? — Коля очень хотел спросить, что Андрей имеет в виду. Он очень хотел расспросить, как отреагировал Банда. Но понимал, что делать этого нельзя — сам предупреждал Андрея об осторожности, — Да. У меня будут новости.

— Так ты позвонишь?

— Конечно. Как раз в это время буду у одного товарища старого, давно к нему не заезжал. От него и позвоню. Так что будь готов — жди!

Теперь до Коли, кажется, дошло, что хотел сказать Дубов — скорее всего он заедет за ним утром, а чтобы те, кто может прослушивать телефон, не сели на хвост, решил напустить как можно больше тумана. Молодец!

— Хорошо», Андрюша, жду!

* * *

Ровно в восемь пятнадцать у подъезда Самойленко затормозили знакомые синие «Жигули».

— Наташа, я пошел.

Коля надел куртку и взял с собой кейс, в котором носил все самые важные документы и свою биту.

— Ты куда? На работу?

— Конечно. Надо выполнять требования этих подонков. Пойду проворачивать все как можно быстрее.

Ему хотелось плеваться — до чего же противно в собственной квартире бояться сказать лишнее слово! Но иного выхода пока не было.

— Коля, мы спасем Леночку?

— Ты сомневаешься? Обязательно! Главное, Наташа, запомни — ты сидишь дома безвылазно. Не отходи от телефона — вдруг эти позвонят. Двери не открывай никому ни в коем случае. Если кто будет звонить — сиди как мышь, будто никого нет дома. Ясно?

— Да.

— С милицией, если будут звонить, в контакт не вступай — придумай что-нибудь. Скажи, что чувствуешь себя очень плохо, что у тебя нет сил.

— Я поняла, — А главное, малышка, держись!

Он обнял ее и поцеловал на прощание.

В какой-то момент ему захотелось шепнуть ей на ухо — не беспокойся, мол, здесь скоро будет Банда, он обязательно спасет Леночку. Но это была лишь минутная слабость, с которой Николай быстро справился, подумав про себя, что лучше Наташе пока ни о чем не рассказывать.

* * *

— Ну что, Андрей? — первым делом спросил Коля, усаживаясь в машину Дубова. — Дозвонился до Банды, я тебя правильно понял?

— До какой банды?

— До Бондаровича. У него прозвище такое, даже на службе его так зовут.

— Круто!

— Просто ему это имя подходит лучше любого другого. Так что он сказал? — Что, что… Сейчас увидишь, — и Андрей, увеличив скорость, вырулил со двора…

Через полчаса они въезжали на автостоянку у Московского кладбища.

Уже с шоссе, когда «Жигули» только поравнялись с воротами кладбища, Самойленко разглядел на стоянке знакомый еще по Одессе салатовый с металлическим отливом «Опель-Аскону»:

— Банда оказался здесь даже раньше их…

— Коля, ну ты — как ребенок! — выговаривал Банда другу, выслушав его рассказ о всех событиях, предшествовавших похищению Леночки. — Ты что, не понимал, во что влез?

Они беседовали в машине Банды, решив, что здесь, на стоянке у кладбища, как раз самое спокойное место, где им никто не сможет помешать обсудить все детали предстоящей работы и уточнить план совместных действий.

— Как я мог подумать… — попытался оправдаться Самойленко, недоуменно пожимая плечами, но его, не слушая, перебил Андрей:

— Я же ему сразу сказал, как только он в ту аварию попал, — нечисто дело!

— Конечно, — согласился Банда. — Нужно было еще тогда меня вызывать. Мы бы смогли поработать спокойно, не в цейтноте. А сейчас… Сколько у нас времени? До пятницы?

— Да, — Николай нервно закурил. — Понимаешь, Банда, я, конечно, могу отдать им все документы. Я могу вырезать из программы свой сюжет, заменив его какой-нибудь лабудой про тетю Глашу, накопившую сто долларов на подпольной торговле сигаретами без акцизных марок. Но мне противно, понимаешь? Я не хочу идти этим гадам на уступки!

— Конечно, понимаю, — опять согласился Банда. — Я бы на твоем месте тоже попытался что-нибудь придумать, прежде чем сдаваться.

— С другой стороны, самое главное для меня — чтобы с Леночкой все было в порядке…

— Это для нас всех главное, — перебил его Банда. — Ладно, мужики, кончаем обсуждение проблем. Давайте переходить к делу. Мне нужна ваша помощь.

— Конечно.

— Вам не показалось странным, что у вас на работе смогли так запросто похищать документы и видеозаписи?

— Мы думали об этом. Наверное, против нас действуют профессионалы, для которых не существует преград в виде охраны телецентра, закрытых дверей…

— И которые весьма хорошо осведомлены обо всех ваших делах. Верно? — перебил Самойленко Банда. — У меня сложилось впечатление, что кто-то из вашей телевизионной бригады работает на бандитов.

— Банда, ты что говоришь? — чуть не задохнулся от возмущения Коля, услышав такое от друга. — Да у меня в редакции — все свои, ребята честнейшие и преданнейшие и делу, и мне в конце концов! Я сам их подбирал, и если ты не знаешь, то не говори лишнего. Ты вот на Дубова, к примеру, посмотри…