Помню, как Ева упала, но я успел подхватить ее, прижал к себе. Никогда не думал, что на свете есть что-то, способное настолько меня испугать. Она не двигалась, и кровь на прокушенной губе алела так ярко… Не позволил себе отвлечься, поднял голову, четко проговаривая слова для передачи огня и силы. Сделал, не задумываясь, хоть и видел воронку портала, еще призрачную, но уже ощутимую.

Генерал Дариарх попытался меня образумить, даже прервать передачу, и я откинул его, не глядя. Мои люди кинулись снова: все верно, для них на первом месте – моя безопасность. Поставил барьер, чтобы не лезли. В портал тянуло все сильнее, разорвать не получалось… Контур замкнули прямо на Еве – не знаю, кем надо быть, чтобы сделать это. Мое сознание проваливалось в Тонкий Мир вслед за моей дикаркой. Варварский способ разделения: тело тянуло в портал, сознание – в Тонкий Мир. Держать и то, и другое почти невозможно. Я передавал Еве силу, сохраняя ее жизнь, вылил все и нырнул за ней в мир хаоса и плавающих образов. Выдернул оттуда ее разум в тот момент, когда наши тела все-таки затянуло в воронку. Успел лишь сорвать пояс с артефактами и кинуть под ноги генералу. Амулет с шеи снять уже не успел…

* * *

Собственно, приятного пробуждения я не ждал. Поток ледяной воды привел меня в чувство, но глаза открывать не стал, осторожно втянул воздух. Четверо. Крылатые стражи и… Первородный. Чуть шевельнулся. Так и есть: скован по рукам и ногам. Быстро прощупал собственный резерв. Тоже ожидаемо. Пуст.

Открыл глаза, быстро осмотрелся. Каменный мешок без окон. Подвешен на цепях. Ноги в колодках. И то, и другое – из прония, единственного металла, устойчивого к огню. Значит, понимают, с кем связались. Разговор не спешил начинать, просто смотрел.

– Неужели наша спящая принцесса проснулась, – с насмешкой протянул Первородный, приближаясь. – А мы уже устали будить!

Я втянул его запах и сжал зубы. На нем был аромат моей Евы. Немного, но я чувствовал. Нес на руках? Или обнимал? Убью… Но сейчас важнее другое.

– Что с ней? – Голос охрипший, регенерация не начинается. Плохо.

– О ком ты, арманец? – оскалился этот хлыщ. – Если ты говоришь о моей невесте, принцессе Антарее, то изволь заткнуться.

– С ней все в порядке? Она жива? – Хлыст обжег спину, сдирая кожу.

– Разве я не запретил тебе спрашивать о ней? – прошипел Первородный, наклоняясь ко мне.

– Разве я должен тебя послушать? – усмехнулся я. Рассмотрел в вороте медальон в форме льва, держащего в зубах цветок ириса. Властитель девяти родов. Подойди ближе, проверю, насколько тверда твоя голова. – И я не знаю, с чего ты называешь мою пару своей невестой. Ева – моя.

– Твоя? – Первородный рассмеялся, но глаза так и остались холодными и злыми. – Она уже и не помнит о тебе, правитель Ранххара. Ева моя невеста уже много лет. И ждет нашей свадьбы не меньше меня! – Еще один шаг ко мне, предупреждающее движение стража. Давай же, подойди.

– Значит, жива, – протянул я. – Хорошо. Интересно, кто тот придурок, что замкнул контур на живом человеке? Уж не ты ли?

Хлыст снова обжег спину.

– Ты разговариваешь с Властителем Первородных, арманец, – прошипел страж.

Я фыркнул пренебрежительно.

– Правда? А я думал, что веду беседу с глупым и самонадеянным юнцом, который почти прикончил принцессу созидающих. И после этого ты мнишь ее своей невестой?

– Зато от вашей связи не осталось и следа. И я не сомневался, что ты отдаешь ей свою силу. Не сомневался… – сипло прохрипел Первородный и потянул за ворот, словно он душил его. Шагнул ближе. Ну, давай же, подойди… – Портал разнес сеть, которой ты ее опутал, разорвал начисто!

– Я же говорю – глупец, – усмехнулся я. – Так хотел освободить ее от нашей связи, что готов был убить? Я не создавал связь. И даже твоя идиотская выходка не в силах разрушить то, что нас связывает. Знаешь, что это значит?

Знал. Понял. Я видел, как горит в глубине льдистых глаз пожар ревности.

– Ничего, арманец, – Первородный шагнул еще ближе. – И это тоже поправимо. Даже если это связь истинной пары, она прекратится, как только твоя жизнь оборвется. Это будет хороший подарок на мою свадьбу!

Последний шажок… Слишком близко склонился, болван… Я ударил головой изо всех сил, надеясь проломить этому недоноску череп. Размаха, конечно, не хватило, но нос я ему сломал точно. Хоть что-то за то, что поганец сделал с Евой… Хоть что-то для начала.

Град ударов обрушился на меня со всех сторон, но вид Первородного, зажимающего окровавленный нос, меня порадовал. Он размахнулся и врезал мне в живот.

– Ты будешь подыхать долго, арманец. Очень долго и очень мучительно, умоляя меня подарить тебе смерть, – пообещал хлыщ и сдернул с моей шеи медальон Идегоррии. – Какой приятный сюрприз…

* * *

…Снова очнулся один. Глаза не открывались – хорошо меня отделали. Попытался проверить резерв и понял, что огня нет. И регенерации – тоже. Я истощился до дна, когда передавал силу Еве. Голове легко – значит, мне обрезали волосы… У арманцев так поступают лишь с отверженными, теми, кого изгоняют из Долин. Для меня это – унижение и позор… Хотя, волосы сейчас не самое страшное…

Все так же подвешен на цепи в кромешной темноте. Осмотрелся. Цепи, решетка, кандалы. Дернул – бесполезно… Без огня их не разорвать, силы тела на это просто не хватит. Значит, придется ждать…

* * *

– …Подлечи, чтобы мог идти и все хорошо видел, но не больше.

– Я не хочу к нему приближаться…

– Ты целитель или кто? Действуй!

– Я не нанимался лечить арманцев… Вы уверены, что он без сознания?

– Иди уже…

Я не стал открывать глаза, лишь настороженно слушал шаги. Осторожное прикосновение, и испуганный шепот:

– Он в сознании!

Неплох целитель, оценил я. Открыл глаза, рассмотрел седовласого Первородного. Перевел взгляд на хмурых стражей.

– У нас приглашение на бал, арманец, – усмехнулся один. – В первый ряд.

* * *

Вели какими-то тайными переходами, шел, запоминая дорогу и считая ответвления. Бежать даже не пытался, с моим уровнем силы сейчас это бесполезно.

Рядом восемь стражей, все вооружены до зубов. Руки мне, конечно, не освободили, лишь ноги, чтобы мог идти. Но опутали магией так, что каждый шаг – словно в толще густого сиропа. Вышли в тронный зал, уже заполняющийся людьми. Перед нами – мерцающий барьер, значит, нашу теплую компанию с другой стороны не видно. Внимательно смотрел, прислушивался, запоминал… Понимал, что увижу ее. Зачем еще меня сюда привели? Точно не для увеселения. И все равно оказался не готов, когда дикарка вошла…