— Вряд ли, — заметил Боцман. — Шлюпки на такой волне и при такой скорости не спустишь.

— На левом борту одной шлюпки не хватает, — заметил Малыш.

— Думаешь, кто-то из террористов ушел? — спросил Кэп.

— Уверен. Я сегодня многих ликвидировал, но из них не было никого, похожего на тех, кого перечислил Боцман, — заявил Малыш. — Куда же они делись?

— Мне такие тоже не попадались, — проворчал Боцман. — Так, шелупонь одна. Даже руки об них пачкать не хотелось.

Поручик вспомнил момент спасения Олимпиады.

— А я вроде бы одного такого за борт отправил. Явно не рядовой был. Но только одного. А их, как минимум, пятеро. Выходит, остальные ушли…

— Или хорошо спрятались. Возможно, среди пассажиров, — заметил Док.

Боцман поморщился:

— Пусть ими другие занимаются. Полиция, милиция, дружинники, пограничники. Главное, чтобы они не вылезли раньше времени.

— Главное, чтобы пассажиры не повылезали раньше времени, — подвел итог Татаринов. — Стараниями террористов они все оказались запертыми в своих каютах. Сейчас они там сидят, опасаясь попасть под пулю. И пусть сидят там как можно дольше. Сделаем так. Боцман и Малыш, заберите у убитых пару «калашей», спуститесь от верхней палубы до трюма — один по правому борту, другой по левому — и время от времени стреляйте в воздух. Марконя, остаешься на связи. Док, разыщи, где сидят матросы и механики, и гони их к капитану на мостик; он разберется, кого и куда направить.

— А если недобитки проявятся? — спросил Малыш.

— Недобитков добивать. Пассажиров, если высунутся, загонять в каюты. Ничего другого мне в голову не приходит. Авось до берега дотянем. Скоро спасательные катера подойдут, вместе придумаем, что с пассажирами делать. Мы же, в конце концов, не спасатели, а убийцы. Только бы не рвануло раньше времени…

— А мне что делать? — напомнил о своем присутствии Поручик.

— Пробегись по палубам, — сказал Кэп. — Ты про своих друзей не забыл, которых на Тузле захватили? Ты мне еще про часы какие-то говорил с флэшкой…

Поручик вздохнул, как больная лошадь:

— Нету часов. Каюсь, виноват, своими руками упустил. Нет мне прощенья…

— Ладно, хватит хлестать себя ушами по щекам, — прервал его стенания Татаринов. — Сходи, приведи их. Они давно в заложниках, наверняка что-нибудь интересное расскажут.

— Есть пойти и привести…

В величайшем унынии старший лейтенант Голицын постучал в дверь каюты Клавдии, где укрывалась Олимпиада. Из-за двери послышался шум, словно там внутри разбирали баррикаду. Наконец шум прекратился.

— Входите!

Кроме Олимпиады в каюте находилась женщина постарше. Она встретила старшего лейтенанта как хозяйка.

— Чаю не предлагаем, термос погиб в бою.

Поручик грустно покачал головой:

— Да. Часы тоже погибли. Жалко.

Женщина вздохнула так печально, словно эта утрата коснулась ее больше, чем остальных.

— И не говорите. Уж так жалко… Подарок ведь. Мне их муж подарил…

Поручик свел брови к переносице:

— Не понял… чей муж? Их же Олимпиаде Бормышев прислал.

Клавдия вздохнула еще печальнее:

— Щ-щ-щас! Вот ваши дурацкие часы, целенькие! А мои — тю-тю! Нате, заберите свое сокровище…

И она сняла с запястья часы. Поручик узнал их. Это были те самые часы, которые он нашел у мертвого парня в лодке и отдал Олимпиаде.

Голицын потряс головой:

— Может, это у меня от недосыпания? Что-то я ни фига не въезжаю. Девчонки, объясните толком, чьи часы утонули вместе с тем террористом?

Женщина презрительно фыркнула:

— Так и было задумано. Когда Липка у меня спряталась, она мне про часы сразу рассказала. И мы с ней на всякий случай часами поменялись. Кто же знал, что этот террорист окажется такой сволочью? Нет, в самом деле, зачем же было мои часы с собой за борт тащить? А я теперь без часов осталась!

Поручик приосанился и встал.

— Как вас зовут? — спросил он хозяйку каюты.

— Клавдия, — ответила Клавдия.

— Клавдия! — с пафосом произнес старший лейтенант. — В виде компенсации за утерянные часы я обещаю вам другие. С дарственной надписью от президента.

Клавдия была потрясена, словно ей пообещали не часы, а машину или квартиру и словно она уже все это получила.

— Спасибо, — пролепетала она. — А от премьер-министра можно?

— Что? Вторые часы?

— Хотя бы подпись.

Поручик пожал плечами:

— Легко. Это даже еще проще, поскольку его я знаю лично. Можно даже от обоих. Но сначала надо, чтобы все хорошо кончилось.

Обе женщины произнесли одновременно:

— А разве еще не кончилось?

И тут где-то внизу, в недрах теплохода, прогремел взрыв. Вернее, не то чтобы прогремел, скорее — глухо ухнул. Судно слегка вздрогнуло и потеряло ход.

— Кошмар! — воскликнула Клавдия.

— Ужас! — поддержала ее Олимпиада.

Поручик прислушался, потом покачал головой:

— Странно. Я ожидал, что рванет сильнее. Это не к добру.

С палубы послышались крики людей и беспорядочный топот ног. Сейчас судну угрожала опасность большая, чем взрыв или пожар. Началась паника.

Лайнер «Мави Мармара» с небольшим креном на правый борт торчал на отмели, напоминая тушу дохлого кита. Глубина позволила судну подойти к самому берегу, и перепуганные пассажиры смогли наконец сойти на берег, практически не замочив ног.

Спасенных тут же окружили медики и спасатели. Но пациенты не спешили отдаться в руки медицины, а занялись эвакуацией собственного имущества. Как муравьи. Только те тащат свою добычу в муравейник, а эти, наоборот — выносили наружу.

Глядя на них, Док прикрыл глаза и продекламировал:

Он успел схватить в охапку

Перепуганную бабку.

А старуха — за корзину:

— Я белье свое не кину!

Так Степан и спас ее,

И корзину, и белье…

— Что? — не понял Малыш.

— «Дядя Степа», — пояснил Док.

Но Малыш все равно не понял. А переспросить постеснялся.

Тут Татаринов заметил, что какой-то тип в камуфляже машет им рукой, приглашая в стоявший рядом черный микроавтобус с затемненными стеклами и мигалкой на крыше.

— Орлы, это за нами, — сказал он.

Бойцы группы проследовали к автобусу за своим командиром.