— Печально слышать, — сказала Маттей.

— Конечно, — согласилась Мартинес. — Но все еще интереснее. Данные, полученные о рождении Джейди, указывают на то, что она родилась одна. Можно ли утверждать это с вероятностью сто процентов? Да, если ты присутствовал там, стоял и смотрел, но никак иначе. Пусть Джейди родилась в лучшей больнице Бангкока, и все в карточке ее матери говорит о том, что она одна появилась на свет.

— Но данную возможность мы, значит, все равно не должны исключать?

— Да, я, конечно, так и поступила бы. Кроме того, я кое-что выяснила у нашей коллеги, которая занимается данным направлением в расследовании, она просто феномен, как мне показалось. После общения с ней ботаники из телесериала «Теория большого взрыва» выглядят абсолютно нормальными людьми.

— Я не встречалась с ней и не видела сериал, — буркнула Маттей.

— Тогда тебе, пожалуй, стоит сделать это, — сказала Мартинес. — По крайней мере, посмотреть сериал. Та, которая работает у нас, пожалуй, немного за гранью.

— Но какое это имеет отношение к нашему делу?

— Само по себе никакого, — пожала плечами Мартинес, — но, когда я разговаривала с ней о нашей ситуации, она поведала мне… да, села на своего конька, мягко выражаясь. И упомянула помимо прочего, что, согласно последним научным данным, даже однояйцовые близнецы могут иметь разную ДНК. Пока ученые нашли два отличия. Одно известно довольно давно, и одно обнаружено только в этом году.

— И какие в связи с этим выводы мы должны сделать? — спросила Маттей.

— Никаких, если верить нашей коллеге. Просто последние отличия не касаются профилей ДНК, которые мы используем.

— Приятно слышать.

— Конечно, — согласилась Мартинес и широко улыбнулась. — Тогда остаются две возможности, и это не я, а наша ботаничка додумалась до них. Ты готова слушать?

— Становится все интереснее.

— По ее мнению, первое объяснение может сводиться к тому, что тело Джейди никогда не кремировали, а спрятали на острове озера Меларен, — сказала Мартинес. — Это выглядит маловероятным. И наша ботаничка согласна со мной. Остается только одно объяснение, — продолжила она. — Что кремированное в Бангкоке тело не принадлежало Джейди Кунчай. Судя по материалам, имеющимся в распоряжении следственной группы, кого-то, скорее всего, кремировали, но явно не ее. Пусть та женщина якобы имела ДНК-профиль Джейди и ее также идентифицировали иными способами. В том числе с помощью близких, помимо прочего, опознавших ее.

— И какой вывод наш эксперт делает из этого?

— Что при идентификации в Таиланде произошла ошибка. Там было тело не Джейди, а какой-то другой женщины. Это единственное и простое объяснение того, что она через какое-то время появилась здесь в Швеции, где ее убили. Никакого самоубийства или прочих фокусов.

— Я тоже так думаю, — сказала Маттей. — Тем самым проблема решена.

— Да, пожалуй, — согласилась Мартинес. — И поэтому я немного беспокоюсь за тебя.

— Очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Маттей. — Да, твоя забота греет душу.

— Само собой меня тревожит, — сказала Мартинес, — когда человек вроде тебя считает, что проблема решена, как только удалось разрешить ее в интеллектуальном смысле. А как же все другие? Мы, обычные люди, которые, конечно, догадались, что, скорее всего, произошла ошибка, но понятия не имеем, о чем идет речь. Кто допустил ее? That’s it[4]. А что, кстати, думает сам Бекстрём?

— Он придерживается точно такой точки зрения, как ты, — ответила Мартинес. — Однако для него с этим никогда не было проблемы. Джейди Кунчай не погибла во время цунами. Ее убили дома в Швеции, и, естественно, собственный мужик, безутешный вдовец, сделал это. Никаких проблем для такого, как Бекстрём, но мы же все равно можем согласиться, даже ты, Франк, хотя, как мне известно, тебе нравится жирный коротышка, что Бекстрём едва ли пришел к такой мысли путем интеллектуальных размышлений.

— Я все равно согласна с ним, — сказала Маттей и улыбнулась восторженно.

— Я тоже, — поддержал ее Франк Мотоэле. — У Бекстрёма дар, отсутствующий почти у всех других.

— А ты, Линда, как считаешь? — спросила Маттей.

— Как вы, — ответила Мартинес. — У меня другая беда. Прежде всего, я вижу практическую проблему, которая столь велика, что заслоняет все остальное. Начиная с интеллектуального анализа Лизы и заканчивая звериными инстинктами Бекстрёма. Твой бывший шеф, твоя путеводная звезда в этой жизни, Ларс Мартин Юханссон, человек, видевший сквозь стены, что, по-твоему, он сказал бы относительно данной чисто практической проблемы?

— Будет день, и будет пища, — ответила Маттей.

«Да, именно так он и сказал бы», — подумала она.

Как только Мартинес и Мотоэле ушли, она попросила секретаршу позвонить шефу контрразведки. Она хотела встретиться с ним как можно быстрее, но не сразу, поскольку ее ждал другой разговор, который требовалось провести, прежде чем они увидятся.

— Генеральный директор приняла решение, насколько я понял, — сказал шеф контрразведки час спустя, опустившись на стул перед ее большим письменным столом.

— Несколько решений, — подтвердила Маттей.

— Я слушаю.

— Во-первых, необходимо сразу же свернуть расследование, проводимое у нас против комиссара Эверта Бекстрёма, и, если тебя интересует причина, я, к сожалению, не могу ее назвать.

— Печально слышать. Но я чувствовал бы себя намного лучше, если бы знал причину.

— Поверь мне, — уверила его Лиза Маттей, — на этот раз, по-моему, тебе лучше оставаться в неведении.

— Я должен истолковать это так, что мы передаем наши материалы в особый отдел для дисциплинарного дела? — спросил шеф контрразведки.

— Нет, — ответила Маттей. — Если кто-то с той стороны задаст нам вопрос, мы понятия не имеем, о чем они говорят. Нашего расследования в отношении Бекстрёма никогда не существовало.

— Что я должен сообщить нашему контактному лицу из министерства иностранных дел?

— Мы посоветовали бы им подождать с назначением Даниэля Джонсона. Нет, они не должны выкидывать его анкету в корзину для бумаг. Но пусть подождут, пока все не выяснится.

— Извини меня, это может прозвучать глупо, но как мы вообще сможем ответить им, если сейчас свернем наше расследование?

— Вполне естественный вопрос. Я сама спросила бы то же самое, — ответила Маттей. — Пожалуй, я скажу так: все решится со временем.

— Ага, да. Судя по всему, ты уверена в результате.

— Нет, — мотнула головой Маттей. — Но подобное вовсе не означает, что все обязательно закончится плохо. По-моему, все решится в любом случае. Для нас, по крайней мере.